Дмитрий Вернидуб - Полынь и порох

Увидев упавшего рядом человека в синих с красными лампасами шароварах, заплавцы дали залп по появившемся из-за поворота конным. То же сделали и красногвардейцы.

Пули буквально осыпали пространство вокруг партизан, подняв вьюгу из вишневого цвета и листьев. Конь под Мельниковым рухнул, а Тихий, обожженный ранением, отпрянул так, что Алексей вылетел из седла и повис на поводе и одном стремени. Каурый развернулся и, заржав, в два прыжка оказался за углом дома. Бросив поводья, Лиходедов упал. Висевшая сзади винтовка больно врезалась в спину.

«Надо было обзавестись маузером», – с сожалением подумал юноша, прежде чем потерять сознание.

Очнулся Алешка от льющейся на лицо и грудь холодной воды. Мельников сидел рядом и поливал с ладони водой из корыта. Вокруг были стены сарая, пахло навозом.

– Я думал – все, тебя того… убило, – сказал Серега, облегченно вздыхая.

– А я думал, тебя.

– Не, все пули коню достались. Черт! Еле выбрался из-под него! Вот, теперь с ногой что-то… Наверное, вывих, тяни его налево.

– А Тихий где?

– Когда тебя нашел, его уже не было, а на земле след кровавый. Я подумал, твоя кровь.

– Надо отсюда выбираться, – Алешка попробовал подняться, но схватился за бок. Было больно. – Черт, ребра!

– Ступичев, колотить его в гроб, тоже теперь пеший, – Серега встал, скривился и протянул руку. – Давай, так-разэтак!

У дымящейся развороченной баррикады валялись трупы шахтеров и одного заплавца.

– Смотри-ка, – показал Мельников, – он в одних шароварах, так-разэтак! Эта рыжая сволочь теперь простым казаком заделалась!

Фуражки рядом тоже не было. Серега, хромая, отошел в сторону и вытащил из-под убитого красногвардейца деревянную кобуру.

– На. Это тебе вместо твоего винтаря, тяни его налево. Все равно тот заклинило.

Алешка удивленно улыбнулся:

– Надо же, а я только недавно о маузере подумал. Когда на винтарь хряпнулся.

– Считай, что видел вещий сон. Ага, а вот и шмотки подъесаула! Однако в карманах ничего нет.

– Зато у погибшего есть, – Алешка, кряхтя, вытащил из кармана шаровар документы Ступичева. – Не успел он покойника обрядить… Торопился очень.

Поддерживая друг друга, партизаны медленно двинулись к спуску. Путь к проспекту Ермака уже был свободен и почти пуст. Только по краям развороченной взрывами брусчатой мостовой валялись опрокинутые повозки и трупы большевиков. Заплавцам, поддержанным артиллерией и бронеавтомобилем, удалось уничтожить пулеметные гнезда и выбить шахтеров из прилегающих дворов. Вверх, жутко матерясь, что приходится воевать в Пасху, пробежали несколько казаков с примкнутыми к винтовкам штыками. Грохоча, проехала подвода с ранеными. Потом все вновь стихло, как стихает природа перед грозой.

Вдруг в небе поплыл тягучий бронзовый гул. Это ударили в большой колокол Войскового собора. Потом присоединились колокола поменьше, запевшие победный благовест. Новочеркасск был взят.

Алешка и Серега остановились. Посмотрев в солнечное небо, друзья не сговариваясь, закричали: «Ура!»

И тут, неторопливо переваливаясь на рытвинах, появился знакомый тарантас. Денисов подпрыгивал на козлах, свистел и махал им обеими руками.

Приблизившись, «чудотворец» изменился в лице:

– Вы что, ранены?

– Да нет, – улыбаясь, махнул рукой Алешка, – с коней попадали и ушиблись. Однако лазарет все равно придется посетить. Подвезешь?

– Значит, убили ваших коников… – Женька грустно вздохнул и тепло посмотрел на своих. – А мои – молодцы, герои! Слушайте, а погнали к Троицкой церкви? Там все начальство, наверное, триумфирует.

Сняв и передав Денисову шашки, веселясь и охая одновременно, партизаны полезли в похожий на дуршлаг транспорт.

На проспекте Ермака экипаж с гогочущими и пускающими папиросный дым партизанами неожиданно вызвал фурор. Тарантас с сидящим на козлах «чудотворцем» узнавали все. Проезжающие мимо офицеры отдавали честь, а станичники поднимали веселый свист, подкидывая вверх фуражки. На Троицкой площади в гимназистов полетели цветы.

Весь спуск к Тузлову от Фашинного моста до Троицкой церкви был усеян жителями, выбежавшими встречать Походного атамана. Наспех сорванные во дворах букеты цветов летели под копыта лошадей. Генерал Попов со свитой, полковник Федорин, их ординарцы и штабные работники победоносно раскланивались и улыбались, отвечая на рукопожатия и выкрики в их честь. Позади с усталыми, но счастливыми улыбками на закопченных лицах следовали командующий Южной группой полковник Денисов и ее начштаба полковник Смоляков.