Алексей Свиридов - Разорванное небо

Абаджиевич произнес в ответ несколько славянских слов, половину из которых Ахмед Ойих не знал, несмотря на все свое образование, но и из той половины, что была понятна, явствовало: подполковнику Абаджиевичу жилось бы куда легче, исчезни с лица земли все сербы разом.

Арабский советник, продолжая легко манипулировать на мониторе изображением местности, вдруг заметил:

– Странно… Весь день в городе не высовывала нос на улицы ни одна неверная сволочь, а сейчас… Я вижу чуть ли не два десятка автобусов, все они гонят к Лозницкому шоссе, и легковые… В чем дело?

– Осмелюсь доложить, – подал голос неслышно подошедший сзади «слухач» с пеленгатора. – В Зворнике по радио открытым текстом передают воздушную тревогу. Ожидают налета через десять минут.

Теперь и Абаджиевичу пришлось выслушать несколько фраз на незнакомом языке. И хотя он не знал ни одного слова по-арабски, эмоции Ахмеда были ему вполне ясны.

Впрочем, советник быстро взял себя в руки и вновь заговорил спокойно.

– Соединенные Штаты воистину свободная страна. Даже предатели и шпионы там чувствуют себя совершенно свободно. Ну что ж, пусть спасаются, кто сможет. Тем хуже для тех, кто остался.

Командиру ударной группы с авианосца «Кирсардж» задание свалилось как снег на голову. Он и его люди собирались отдохнуть перед ночными вылетами, но какой-то умник в штабе посчитал, что ничего плохого не будет, если они за пару часов смотаются до Зворника и обратно, ну и, само собой, разгрузят над этим Богом забытым местом пару-тройку фунтов лишнего веса со своих «интрудеров».

«Собачья, конечно, жизнь, – думал он, поднимаясь по сигналу „красная тревога“, – только что ты ничего не подозреваешь, а глазом моргнуть не успел, и уже летишь куда-то в плотном строю. Но что ж, пенять не на кого, сам себе такое выбрал».

Да и не больно сложное это дело: его «интрудер» – самолет хоть и не новый, но вполне эффективный, особенно там, где нет сильного противодействия с земли. Не было оснований сомневаться в нем и теперь.

В наушниках послышался звук, напоминающий отдаленный удар колокола, и мелодичный женский голос произнес:

– Есть контакт с наземной станцией, информация вводится в систему.

– Спасибо, сестричка, – добродушно буркнул командир группы, прекрасно зная, что система речевой информации не нуждается в его благодарностях.

– Тэнго семь, тэнго семь… – почти сразу раздался в наушниках голос командира передового звена.

– Цель в пределах видимости, звено выходит на боевой курс.

Показания одного из дисплеев подтвердили сообщение, а через секунду командир и сам увидел, как, блеснув в лучах заходящего за горы солнца, первая тройка легла на крыло, и вдруг вспухшие у крыльев машин дымные сгустки свидетельствовали, что звено произвело первый пуск.

Командир глянул вниз. Ничего нового для себя он не увидел – очередной небольшой город, в котором, видимо, засели сербские боевики. Двух-, трехэтажные дома – целые и полуразрушенные, зеленые сады с черными проплешинами, выеденными огнем, мрачный древний монастырь…

Тихонько пискнул сигнализатор, и на плоской стеклянной панельке у лобового стекла появился маленький треугольный указатель. Командир «интрудера» ощутил, как самолет вздрогнул, освободившись от пятисотфунтовой бомбы, и, выводя штурмовик из пологого пикирования, мельком глянул назад. Наводчик на земле явно считал монастырь главной целью, и еще пять самолетов вслед за командиром нанесли удар по древнему строению, которое через секунду скрылось в облаке дыма и пыли. Чуть в стороне звено, оснащенное специализированным противотанковым оружием, вело атаку на хорошо видные сверху позиции закопанных в землю Т-55. Летчикам из этого звена было труднее всех, потому что от этих позиций к ним тянулись трассы крупнокалиберных зенитных пулеметов. Командир отдал короткий приказ, и еще пара «интрудеров», заложив глубокий вираж, присоединилась к атакующим, выпустив залпом сразу весь оставшийся запас неуправляемых ракетных снарядов. Пулеметные трассы резко оборвались, и командир усмехнулся: боевые части ракет при взрыве выбрасывали из себя тысячи миниатюрных стрел, поражающих всю живую силу почти на сотню метров вокруг себя, даже если солдаты защищены бронежилетами.

Командир перенес внимание на город. Результаты работы группы были налицо: теперь не отдельные столбы дыма поднимались к небу, а казалось, что горит целиком весь город; в стенах монастыря на склоне горы появились несколько брешей, и его внутренние строения тоже дымились.