Алексей Свиридов - Разорванное небо

– …А когда ваш четник начал стрелять, я так испугалась! У них у всех такие страшные автоматы, каждый, наверное, человек по сто убил! А вы, подполковник, такой милый, такой ласковый, но лицо у вас жестокое. Вы ведь тоже стреляли во многих людей? Это было приятно?

– Да, стрелял, – Абаджиевич чувствовал, что Елена им восхищается, и продолжил: – Даже сегодня мне пришлось убить троих за оскорбление моих солдат! Я их убил из вот этой штуки! – он вытащил из кобуры кольт и продемонстрировал его девушке.

– Ой, какой большой! И страшный! И тяжелый, наверное… Я бы его не удержала… Или удержу?!

– Ну попробуй! – и подполковник небрежным жестом вручил девушке пистолет.

Ее тонкая рука действительно не удержала почти килограммовое оружие, и Елена, лишь освободив вторую из ладони подполковника, наконец-то сумела приподнять кольт.

Абаджиевич засмеялся, но в эту секунду девушка вскочила на ноги и метнулась к стене. Только что дрожавшая под тяжестью пистолета рука теперь держала оружие ровно и уверенно, а вторая, передернув затвор, оперлась о стенку.

– А теперь тихо… – голос ее звучал на удивление твердо, а глаза вновь сверкнули, но уже вовсе не от радостного возбуждения.

– Чего? – подполковник в первый момент не понял, в чем дело, а потом до него наконец дошло: он же сам отдал свое оружие в руки сербской суке, и теперь она держит его, подполковника Абаджиевича, на прицеле! Но почему? Ведь сержант ее опознал, и бизнесмен звонил… Или сержант тоже предатель? Нет, не может быть! Уже кто-кто, а Маркоч повязан с ним кровью! Елена прервала его размышления:

– Сейчас ты медленно пойдешь вниз, отберешь оружие у радиста, и дальше он делает то, что я скажу. И не вздумай дернуться!

– Хм, красавица, ты, наверное, сошла с ума, – проговорил подполковник, стараясь подавить нарастающий в груди гнев, в котором, как сам он прекрасно знал, был способен на самые безрассудные поступки. – Тебя убьют, как только ты выстрелишь, и не просто убьют. Положи пистолет, и я обещаю, все будет хорошо.

– Мне не так уж и нужно в тебя стрелять. Мне нужно, чтобы ты сделал то, что я скажу Вот если дернешься, тогда все.

– Думаешь, что, если я останусь жив, твоему господину Паповичу поздоровится?

– Плевать мне на господина Паповича! Руки за голову, и вперед!

Абаджиевич заложил руки за голову, повернулся к лестнице и медленно пошел. Он рассчитывал, что или девушка споткнется, или он как-то сумеет ее толкнуть, чтобы первый выстрел ушел в сторону, а больше одного она и не сделает. Да и Милсон там внизу тоже не будет просто так сидеть!

Но расчет на случай не оправдался, а американец, поглощенный работой, не обратил внимания на выходящую парочку, и лишь спустя несколько секунд поднял голову, услыхав тихий, сдавленный голос подполковника:

– Мистер Милсон, я на мушке. Медленно встаньте и выньте оружие, если оно у вас есть.

Американец коротким взглядом оценил обстановку. Под его правой рукой очень удобно лежал тяжелый блок питания с неисправного приемника. Одно движение – и этот увесистый кирпич ударит по руке террористки, а пуля с гарантией пройдет мимо. Но тут он разглядел, что за пистолет держит девушка, и его осенило: вот она, лучшая расплата! Нет, он, Сидней Милсон, не пошевелит и пальцем ради спасения этого туземца, и сознание того, что он мог ему помочь, но не стал, только добавит удовольствия от созерцания поверженного Абаджиевича, сложившего руки за головой. Пусть он испытает такое же унижение, а потом – кто их, сербов, знает, – может, эта сумасшедшая его и прикончит.

Милсон медленно поднялся и развел руки, демонстрируя, что безоружен.

– По-сербски понимаешь? – сурово спросила его девушка и, увидев в его глазах недоумение, продолжила на ломаном английском: – Сейчас ты делаешь волну миротворческого батальона в Злату Лебань. Там англичане. Делай!

Милсон вздохнул, с сожалением глянув на экран – непринятыми оставались какие-то два процента файла, – и сел перестраивать передатчик и приемник. Прошло минут десять, пару раз Абаджиевич пытался продолжить увещевания, но Елена их обрывала. Наконец Милсону ответили, и тот сообщил, что передача ведется из Зворника, из штаба бригады «Утро священной войны». На вопрос, что нужно, он попросил подождать и вопросительно глянул на девушку.

– Говори: у нас в бригаде… – начала Елена, и Милсон покорно повторял за ней, – сейчас находится… российский подданный, корреспондент… которого мы хотим передать… международным силам… согласно соглашению в Берне. Это должно быть сделано немедленно… Сообщите срок.