Иван Стрельцов - Спасение по-русски

По окончании Конголезской кампании он снова вернулся в Европу, но уже к другой жене и снова через полгода сбежал в Африку. Так было несколько раз за десять лет – новые войны, новые жены. В конце концов он решил: пока у него достаточно сил и здоровья, Африку не покидать. Майор Андреас Борг поселился в Южной Родезии, где командовал отрядом по борьбе с терроризмом. После окончания там гражданской войны Борг перебрался в ЮАР. Генералы из Претории его оценили, сразу же присвоили звание полковника и дали под командование большой учебный лагерь, который за несколько лет стал лучшим учебным центром по подготовке диверсантов.

Но стоило начаться оттепели в мировой политике, стоило только ООН пообещать юаровским бюрократам, что с Претории снимут эмбарго, если они отменят режим апартеида и перестанут поддерживать партизан УНИТА, как полковника Борга и его инструкторов, первоклассных специалистов, бросили на произвол судьбы как отслужившую свой век покрышку…

Тяжело дыша, Андреас Борг в спортивных трусах и пропотевшей футболке пешком поднимался в свой номер на восьмой этаж.

В номере его ждал завтрак. Это были привычные овсяные хлопья, сваренные на антилопьем молоке, и какао с молоком и медом. «За здоровьем нужно следить с утра» – это было жизненное кредо полковника.

Не успел Андреас присесть в кресло перед еще не остывшей кашей – зазвонил телефон.

– Борг, слушаю. Что? – Глаза полковника широко раскрылись. Он с такой силой сдавил телефонную трубку, что побелели костяшки пальцев.

– Как это случилось? – прохрипел он. По мере того как до него доходил смысл сказанного, самообладание возвращалось к полковнику.

– Ладно, – уже спокойным голосом проговорил Андреас Борг. – Думаю, я этот вопрос урегулирую.

Он повесил трубку на аппарат. Есть что-то совсем расхотелось. Если сейчас не принять экстренные меры, то великолепно сложенная комбинация может рухнуть, погребя и его под своими обломками.

Полковник поднялся с кресла. В спальне открыл платяной шкаф, достал широкие белые брюки и гавайскую рубашку.

Приведя себя кое-как в порядок, Ганс Краух переоделся в легкие белые брюки и футболку с фирменным знаком «Кока-Кола», прикрыл глаза солнцезащитными очками и, захватив свой чемодан, вышел из коттеджа.

Управляющего он не стал ставить в известность о своем отъезде, просто оставил ключ в замке входной двери. Денег, которые он оставил в залог, вполне хватит, чтобы возместить ущерб за поломанный столик, рваную противомоскитную сетку и пару дырок в двери.

Прежде чем поймать такси, Ганс огляделся. Ничего подозрительного видно не было. Позже, уже сидя в такси, он нет-нет да и поглядывал в зеркало заднего вида – слежки не было.

Киллер, видимо, не мог себе и представить такой наглости со стороны чудом спасшейся жертвы, что тот впоследствии вернется, чтобы принять душ, переодеться и взять свой чемодан, вместо того чтобы бежать без оглядки.

Разведчик опасался преследования и не мог думать ни о чем, кроме возможных вариантов слежки. Наконец такси въехало на большую привокзальную площадь.

С одной стороны возвышалось серое помпезное здание железнодорожного вокзала, с другой – раскинулся огромный колоритный местный рынок.

Ганс подхватил чемодан, сунул банкноту таксисту, а сам спешной походкой человека, опаздывающего на поезд, направился к зданию вокзала.

Дневная уличная жара внутри вокзала добавляла новые, более кошмарные ощущения. Крепкий запах пота множества давно немытых тел, тошнотворный запах мочи, сладковатый запах разложения. От этих «ароматов» у Ганса начала болеть голова, перед глазами пошли огненные круги, но он героически прорвался через эту людскую клоаку и достиг камер хранения.

Отдел камер хранения, несмотря на постколониальную разруху, продолжал работать. Заплатив кассиру, Краух получил ключ с выбитым на нем номером. Запрятав в камеру свой чемодан, Ганс запер его и поспешил вон из этого «содома».

На привокзальной площади он жадно вдохнул раскаленный зноем, пропитанный выхлопными газами, но все же живительный (по сравнению с той адской смесью, которой дышат в здании вокзала) воздух.

Площадь, как и любое открытое пространство, – великолепное место для снайперской стрельбы. Надо было смешаться с толпой, но в такой толчее, как африканский базар, могут убить даже обычной вязальной спицей.

«Черт, у меня, кажется, начинается паранойя», – раздраженно подумал Краух, жестом руки тормозя пустое такси.