Вячеслав Денисов - Особо опасная статья

«Вот тебе и таинственные ароматы от Арманова», – подумал Кряжин.

…Что он, охранник, конечно, не рискнул бы так «блеснуть чешуей», выпрыгивая из окна, как его собеседник через дверь, но он безо всяких парашютов может организовать на тюрьме площадку приземления, на которую прыгун будет опускаться все время расследования вплоть до предъявления ему обвинительного заключения.

Охранник пообещал невидимому собеседнику не только «разбить рожу в любом случае», но еще и роль «двухвостки» [47]на тюрьме и в зоне, если тот тотчас не покажет себя с лучшей стороны и не выйдет без «железа».

«Стаж…» – молчаливо признал советник.

Охранник говорил, что не привык стоять вот так, перед запертой дверью. Это претит его внутренним убеждениям. Он не большой специалист в деле похищения людей, хотя – и такое прошлое – дело было, но уроки извлечены и выводы сделаны, но он глубоко уверен в том, что держать у порога порядочных людей вот так, затихарясь, как крыса, не по-человечески.

Если прыгун хочет хоть как-то сохранить лицо и не быть в зоне опущен по полной программе, то ему следует открыть дверь, получить два раза по морде за испуг, испытанный двумя уважаемыми людьми во время его удержания на весу, и признать, что он неправ. После этого охранник не гарантирует, что «важняк» в метре от него не забьет прыгуна ногами, ибо руки его расцарапаны до крови, но он, охранник, гарантирует, что на тюрьме и зоне прыгуна воспримут как нормального пацана.

Охранник сказал, что выдыхается, что его душевный порыв спасти моральный и физиологический облик прыгуна исчерпан, и, если тот не высунет свой «пятак» в щель через шестьдесят секунд, в дело вступит правосудие, как наименее пригодный способ для исправления худших черт характера.

– У меня нет оружия, – раздался из-за двери тихий голос, и Кряжин опешил.

– Если бы ты охранял девятилетнее дитя с «железом», пацан, – ответил охранник, сплюнув под дверь, – я бы тебя просто не понял. Отчиняй дверь, пока я решения не изменил. Я ведь не следователь Генеральной прокуратуры, два раза предлагать не стану!

К величайшему изумлению советника, дверь приоткрылась и на пороге возник тот самый, светловолосый, с ямочкой.

И он тут же, коротко хрюкнув, полетел внутрь квартиры, оказавшейся, по счастью, без хозяев.

– Гражданин следователь, вы будете? – поинтересовался охранник, разминая кисть едва не вывернутой руки.

– Что ты мне предлагаешь его, как бабу бродяга? – возмутился Кряжин.

Охранник напомнил, что обещал прыгуну два раза, и менять своего решения не намерен. Он правильный пацан и слово свое держит.

Вспомнив бледного, измученного Колю, следователь сказал, что осмотрит пока комнаты, и вышел вон. И вошел сразу же, как только услышал звук второго удара. Наручников у него не было, поэтому, вытянув из брюк светловолосого ремень, он «милицейской» петлей одним движением перехлестнул ему руки.

Спасатели и Саланцев прибыли почти одновременно. Вбежал в квартиру, пробежал через всю гостиную, не замечая троих людей, расположившихся на диване, и с ходу опустил перед следователем несколько листов бумаги, испещренных мелким шрифтом принтерной распечатки.

– Это ответы из Парижа и Ниццы. Я не совсем понимаю, что они сообщают. Какой Осинцев? При чем здесь Осинцев?

– Ты ни с кем не хочешь поздороваться? – глубоко затянувшись сигаретным дымом, советник посмотрел в глубь комнаты.

Сыщик сопроводил его взгляд, кивнул головой присутствующим и снова поинтересовался у Кряжина, кто такой Осинцев.

– С Колей поздоровайся, – велел Кряжин.

– Здравствуй, Коля, – сделав ударение на первом слове, сказал старший опер и растерянно посмотрел на следователя. Только тут он повернулся в сторону четы Кайнаковых, сидящей на диване. Между ними сидел мальчуган с огненно-рыжей шевелюрой.

– Коля? – уже совсем неприлично тихо повторил Саланцев.

– Мама, почему этот слон такой глупый? – терпению третьеклассника, по-видимому, пришел конец.

– Не сметь так!.. – вырвалось из Ангелины Викторовны, но она тут же взяла себя в руки и прижала голову сына к груди. – Это наши самые дорогие слоны… Самые лучшие в мире…

Саланцев расстроился. Пока он ездил с бумажками туда-сюда, все уже случилось.

– Ты молодец, Андрей Андреевич, – негромко, чтобы это касалось их одних, пробормотал Кряжин. Он уже успел просмотреть «бумажки» и понять их смысл. – Ты просто не представляешь, что сделал.

– А что я сделал? Я ничего не делал. Поработал за курьера между Генпрокурором и его подчиненным.