Вячеслав Денисов - Особо опасная статья

Обертка вновь полетела в урну, а Немиров вынул из «беретты» магазин и посчитал патроны. Осталось одиннадцать. А ведь он хотел прихватить из сумки пару магазинов!

– У тебя много ванильного?

– Как ты ешь – минут на десять.

– Немиров, я подойду к тебе! – снова оглушил тишину на Патриарших чуть хрипловатый голос.

– Может, лучше тебе к нему подойти? – спросила она. – Мент все-таки.

Он покачал головой.

– Мне нельзя. Они меня сразу пристрелят.

– Он же поговорить хочет? – удивилась она.

– Он – да, – согласился Немиров. – Следователь Кряжин, конечно, стрелять не станет, ему это ни к чему. Кряжину нужно узнать, где я держу мальчика. А вот менты вокруг него расстреляют меня сразу, несмотря на запрет с его стороны. Им за друга отомстить нужно. Тем более что я с пистолетом выйду.

Она подобрала с пола вывалившуюся обертку и снова опустила ее в урну.

– Ты плохой человек?

– Немиров, я иду!..

– Наверное, да, – подумав, ответил он и придвинулся к окну: – Ну, иди!.. А все деньги.

Она нажала на кнопку, и из кассы выскочил лоток. Он взглянул в него с тем недоумением, с которым обычно смотрят на собаку, вдруг отказавшуюся повиноваться.

– Это не те деньги, из-за которых становятся плохими.

– Немиров! – голос с хрипотцой раздался совсем неподалеку.

Он выглянул в окно, и продавщица, осмелев, бросила взгляд на «хорошего мента», которого все-таки к хорошим людям причислить было нельзя из-за его профессии.

Кряжин стоял в десятке метров от киоска в белой майке с короткими рукавами, и один край ее выглядывал из-под брюк. Руки он держал на уровне плеч. Она видела такое в кино: полицейский раздевается, чтобы бандит видел, что у него нет оружия, и идет на переговоры. Наверное, этот Кряжин умудрился прилепить пистолет скотчем к спине на майку.

– Здравствуй, Иван Дмитриевич. Зря я зашел в гостиницу. Это зеленогорские «мокрушники» тебе дорогу показали?

– Олег, отпусти девчонку.

Она посмотрела на Немирова, но он поморщился и поджал губы.

– Не могу, Иван Дмитриевич. Честное слово, не могу.

– Отпусти ее, – повторил Кряжин и понизил голос: – И скажи, где мальчишка. Лицо, добровольно освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности.

– Ага, – саркастически заметил тот, – я читал примечание к двести шестой. После запятой – «если лицо не совершило другого преступления».

– Олег, за убийство милиционера светит десятка, за покушение на жизнь представителя власти – пятерка, по совокупности – лет двенадцать. А с теми квалифицирующими признаками захвата заложника, что у тебя, – двадцатка, – Кряжин устал держать руки и завел их за голову. – Плюс то, о чем я говорил вначале. Итого четвертак как минимум. Ты считать умеешь?

Немиров рассмеялся.

– Иван Дмитриевич… Для меня сейчас – что двенадцать, что тридцать… Ты еще и девчонку эту потом пришьешь к делу. Не захочешь, так заставят, – опершись локтем на подоконник, он вздохнул. – Давай, попробуем, как положено. Может, повезет?

– Машину, ящик «столичной», «зеленый свет» до Шереметьево и самолет в Зимбабве?

– Без «столичной», – поправил Немиров. – И не в Зимбабве, хотя и через Шереметьево. И давай без этого – «мне с руководством проконсультироваться нужно», «ГАИ за два часа Ленинградский проспект перекрыть не успеет»… Не надо «манежить», ладно? Когда кое-кто торопится, вы этот проспект за пятнадцать минут перекрываете.

– Хочешь войти в кинотеку «Альфы» для обучения вновь принимаемых на службу?

Немиров приобнял девушку, подтянул ее голову к себе, и касса скрипнула.

– Хочешь войти в историю, как следователь, потерявший всех возникающих в ходе расследования заложников?

– Черт с тобой, – пробормотал Кряжин. – Банкуй…

Немиров усадил девушку на место и назвал номер одного из милицейских «Фордов» перед киоском. До Шереметьево не должно быть пробок. Сразу по приезде на полосе должен стоять «Як-40» с разогретыми двигателями. Пилот один. Два парашюта на случай нервного срыва летчика ВВС, случайно появившегося на горизонте. Да, и с парашютами шутить тоже не нужно, потому что прыгать в случае повреждения самолета Немиров будет не один, а с девушкой.

– Я машину не умею водить, – сообщила она.

– Самое время учиться.

– Где пацан, Олег?

– Он у тебя под носом, Иван Дмитриевич. Именно поэтому ты его никогда не найдешь. В ту минуту, когда будет оглашено решение в пользу России, а не Устимцева, малыш умрет.

– Да тебе-то зачем это надо? – в недоумении, стараясь не кричать, проговорил советник. – Я просмотрел досье, вы не состоите в отношениях с Устимцевым, ваши интересы ни разу не пересекались! Зачем тебе все это?