Олег Мазурин - В ходе ожесточенных боев

Интернат тоже помогал постигать непростые реалии жизни. Он и стал истиной школой выживания для детдомовских ребят. Нет, не школьные предметы западали в умы и сердца воспитанников, не моральные рассуждения учителей, а приближенные к жизни курсы.

Например, курсы «Половое воспитание». Они включали в себя игры сексуального характера и непосредственно сам «трах».

Первая игра: «Охотники». Толпа мальчишек («о хотники») догоняют двух-трех девчонок («з айцев») . Догнали «добычу» — задрали ей платье. На ощупь изучили всей кодлой анатомические особенности девичьих гениталий, а наиболее продвинутые «охотники» отрахали «зайцев». Вторая игра «Раздевалка». Двое-трое мальчишек караулят в раздевалке одноклассницу. Если наивная жертва заходит туда, то раздевалка запирается и выключается свет. А что происходило дальше, нетрудно догадаться (для непродвинутых — см. выше). Существовали различные модификации этой игры, такие как: «Подвал», «Туалет», «По грибы» и др. Случались и настоящие групповые изнасилования, жестокие, с применением физической силы и с угрозами, но девчонки никогда не жаловались школьному начальству, или боялись говорить, или самим нравились эти игры. В шестом-седьмом классе девственниц в школе практически не было. Это в наши дни этим фактом никого не удивишь, а тогда, в советское время, это был нонсенс. Так что интернатовским не нужно тогда было изучать теорию типа: «Введение в сексологию» или «Мальчику. Подростку. Юноше», они знали все на практике.

Что касается курсов «Физическое воспитание», то они состояли из официальной и неофициальной частей. Официальная — сам предмет «физическая культура». Его обожали интернатовские дети! Вел, сей предмет, строгий, и пожилой учитель Павел Степанович Стрельников, или за глаза Пал Степаныч (царство ему небесное!). Его ученики побаивались и уважали. Даже такие сорвиголовы, как Никонов, Донов, Пакуев и др. Мальчишки с упоением занимались физкультурой, спортом. Воспитанники интерната не раз становились чемпионами и занимали призовые места на городских и краевых соревнованиях. По многим видам спорта, особенно, по легкой атлетике и лыжам. Школа-интернат гордилась своими спортсменами.

Неофициальная часть физвоспитания включала в себя турник, спортивные игры и потасовки: один на один, толпа на одного или класс на класс. А дрались постоянно и охотно, по поводу и без повода. Как в эпоху кардинала Ришелье, дуэль за дуэлью, стычка за стычкой. Каждый детдомовец на вопрос: «Почему ты дерешься?» мог с гордостью повторить слова легендарного Портоса: «Дерусь, потому что дерусь!»

Например, приходит в класс новенький — пожалуйста, тест на профпригодность! Надо помутузиться с кем-то из «стареньких». И чтоб до крови и всерьез. И чтоб не сдрейфил и не сдался, а то презирать будут. Вот и собирается после занятий весь класс, чтобы посмотреть на бесплатное зрелище. Болеют, орут, что есть мочи, а двое дубасят друг друга, аж пыль столбом!

Существовали в школе и другие неофициальные курсы: «воровство», «грабеж», «хулиганство» и др. Детдомовские осваивали с легкостью эти курсы, готовясь овладеть профессией преступника, хотя все они в душе мечтали стать строителями, летчиками, космонавтами и военными…

Учителя, ненавидя учеников всеми фибрами души, добросовестно «помогали» им стать на скользкую дорожку криминала. Каждое занятие или классное собрание адепты «Макаренко» и «Сухомлинского» начинали с воспитательной беседы. Сначала ученики из уст педагогов «с большой буквы» узнавали, что они «козлы», «ослы», «сволочи» и «подонки». Обобщающее слово — «мразь». Кроме человеческих качеств оценивалась их умственное и психическое развитие: «придурки», «дауны», «олигофрены»… Дальше — перечень всех диагнозов невротических и психологических заболеваний по классификации отечественной психиатрии. А в конце беседы краткое резюме: по мальчикам плачет тюрьма, а по девочкам — публичный дом. А так они хорошие, добрые, пушистые…

Доходило дело и даже до рукоприкладства, учителя воспитывали школяров всеми доступными средствами, не гнушаясь ни толстыми указками, ни тяжелыми классными журналами. Особенно боялись интернатовские, даже дюжие восьмиклассники, учительницу русского языка — Антонину Петровну. Вот поистине — бой-баба! Рослая, сильная, с пудовыми кулаками. Голос зычный, командирский. Как рыкнет — в штаны от испугу можно было наложить! Но и ученики не оставались в долгу. Никонов, Пакуев, Донов сами могли или «наехать» на педагогов или слегка звездануть кого-нибудь из них. Не связывались лишь с Антониной и Пал Степанычем: сильно уважали.