Вячеслав Денисов - Трибунал для судьи

Мать моя…

Передо мной, как на экране монитора, возникли строчки из уголовного дела десятилетней давности. Это был тот самый случай, когда по моей «прокурорской» информации районные опера задержали Гурона за вымогательство у лиц кавказской национальности. Когда потом потерпевшие резко изменили свои показания и Гуров «отскочил»!

« … В 17.00 на овощном рынке Центрального района был задержан за вымогательство у гр-на Нукерова гражданин Гуров Вадим Алексеевич, 1962 г.р.»…

Вадим Алексеевич!

ВАДИМ!

Мать моя!

В бутылке оставалось еще около ста пятидесяти граммов виски, и я влил их в себя одним махом.

Вот кого Виолетта Штефаниц назвала, когда я позвонил ей по телефону! Она разговаривала не с Пащенко, а с Гуровым! Вот почему родилась ее непонятная фраза: «Вы сегодня как-то странно изъясняетесь»! У всех юристов одни и те же акценты, хотят они этого или нет. Я говорил языком Пащенко, поэтому она меня плохо понимала. Потому что с ней нужно было разговаривать языком Гурона!

Во мне перемешивались разнозвучащие аккорды. Чувство вины перед Пащенко, понимание того, что ситуация кардинально меняется, прилив сил…

Дотянувшись до автоответчика, я сдернул трубку. В голове плыл легкий туман расслабления от выпитого на голодный желудок спиртного. Я еще не забыл номер домашнего телефона своего друга? Только бы не ошибиться, только бы все было так, как я понял это сейчас.

– Алло… – Я не узнал свой голос.

– Антон, ты? Слава богу.

Мы сидели и долго молчали. Он ждал, пока я начну говорить, а я не знал, как начать объяснение в том, что своего лучшего друга я принял за сволочь.

– Вадим… Скажи мне, что ты никак не связан ни с Штефаниц, ни с Гуровым, ни со Ступицыным. Скажи мне, что ты не имеешь никакого отношения к этому делу!

В другой раз он отматерил бы меня так, что я бы больше никогда не делал подобных просьб. Но сейчас ситуация зашла очень далеко. И он это понимал. Поэтому спокойно ответил:

– Я клянусь тебе, Антон.

Ошибка, которая заставила меня, словно бесконечную веревку, намотать на локоть такую же череду последующих неверных ходов. Я ошибся. И сделал это там, где было наиболее надежно и прочно. Сломался не на самом тонком месте, а на самом крепком.

– Ты мне нужен… Ты просто не представляешь, как ты мне нужен…

– Я знаю, – просто сказал он. – Мне тоже без тебя плохо. И Саше.

– Саше? Ты знаешь, где она?!

– Она у моей тетки в деревне. Это Пермяков по моей просьбе увез ее из Москвы. Иначе ее бы взяли, Антон.

Перед моими глазами плыл сизый туман.

Вадим забрал мою жену из Москвы за несколько часов до того, как за ней приехали люди Гурона.

« Они только что на пол не плевали…»

Вадим позаботился о моих проблемах и моей жене лучше, чем это сделал я сам. Прокурор мгновенно сделал то, что я был просто обязан сделать в первую очередь. Прежде чем бросаться в драку, мне нужно было укрепить тылы и подготовить базу. А я закрыл глаза и бросился вперед, позабыв обо всем. Где же свойственный тебе холодный расчет, Струге? Где же твоя вера в друга?

А друг как был, так и остался настоящим. Я клял его по телефону, обвинял в сволочных делах, а он, стиснув зубы, терпел и молча спасал меня и нашу дружбу.

– Не молчи, Антон… Все будет нормально. – Я чувствовал, что ему тоже нелегко дается этот разговор. – Ты из дома звонишь? Я сейчас приеду.

И он повесил трубку.

А я держал свою в руке. Смотрел на нее и с трудом сдерживал рвущееся желание бить ею о голову до тех пор, пока она не разлетится вдребезги. Впервые в жизни я себя презирал.

Он ворвался в мою квартиру, как ураган. Словно не было этой недели сомнений и разочарований. Выдернув из-за пазухи теплой кожаной куртки бутылку неизменной «смирновки», он улыбнулся и сказал:

– Я ждал. Знал, что позвонишь. Потому что ты умный человек, Струге. Тратишь чуть больше времени, чем нужно, но ты обязательно примешь верное решение. И я очень рад. А сейчас скажи, что толкнуло тебя на умную мысль…

Мы сидели, пили согретую его телом водку, и наш разговор не прерывался ни на секунду. Я говорил и говорил. Я рассказывал ему о своих злоключениях и о том, к чему они привели. Вадим усмехался и качал головой. Глядя на него, я чувствовал, что набираюсь энергии, что теперь силен, как никогда. Потому что рядом со мной был Пащенко. Мы снова были вместе.

Он ни на мгновение не дал мне понять, что обижен моими прошлыми подозрениями.

– Ты зациклился на своей работе, Струге. – Его лицо после выпитого слегка порозовело, и глаза весело щурились. – Ты мыслишь как судья там, где нужно думать мозгами простого человека. Видя перед собой один лишь Закон, ты пытаешься следовать ему в минуты бесшабашного риска. Ты праведен, как лама, Струге. Вот в чем твоя беда.