Сергей Зверев - Холодная ярость

Да, конечно, Шестопалов был прав – очень не хотелось уходить сейчас, когда цены на нефть таким галопом рванули вверх, но еще больше не хотелось представать пред светлы очи правосудия. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. Пока не поздно, надо было уходить.

– Ну и соскакивай, – презрительно фыркнул нефтедобытчик, – хозяин – барин. Нам же со Стромбергом больше достанется. Верно, Оливер? – Он покосился на американца, но тот напряженно молчал, понимая, что разговор далеко еще не закончен.

– И поскольку я ухожу из дела, – Виктор Викентьевич подтвердил догадку председателя правления, – я хотел бы получить свою долю.

– И все? – Американец пристально смотрел на Еременко.

– Плюс процент, так сказать, за «авторство» и за молчание, – подытожил советник Минфина.

– И сколько же вы хотите, мистер Еременко? – Председатель правления хищно прищурился.

Вместо ответа Виктор Викентьевич написал на салфетке сумму и молча подошел к бывшим уже компаньонам.

– Я думаю, это вполне справедливо. – Он протянул запись и вернулся на свое место.

– Ты совсем охренел?! – сипло выдавил из себя Шестопалов.

– Господа, – мягко проворковал Виктор Викентьевич, – я думаю, торг здесь неуместен. Я прекрасно осведомлен о доходах нашего бизнеса, в котором вы, кстати, остаетесь и сможете восполнить небольшую финансовую прореху. К тому же, будучи по роду деятельности человеком скрупулезным, я тщательно собирал копии всех мало-мальски значимых документов. Я не шантажист, но если этим бумагам дать ход, то этим делом заинтересуется не только Генпрокуратура России и следственный комитет конгресса США, но и ряд подобных ведомств во многих странах мира. Вселенский, планетарный скандал… – Еременко театрально скорчил скорбную мину. – Я думаю, – продолжил он, налицедействовавшись, – что мое молчание и пухлая папка с документами стоят этой мизерной суммы.

– Предположим, – холодно ответил бывший сенатор конгресса США и уточнил: – Это все?

– Еще один маленький пунктик. – Виктор Викентьевич негромко откашлялся и продолжал: – Может быть, это несколько и бестактно, но бизнес есть бизнес. Сейчас, знаете ли, все научились взрывчатку делать, да и снайперскую винтовку в любом магазине купить можно… – Еременко патетически вздохнул. – Поэтому означенную сумму я хотел бы получить наличными…

– Ты что, земляк? – Шестопалов посмотрел на Виктора Викентьевича, как смотрит врач психушки на своего пациента. – Это же полвагона денег. Ты что, будешь разъезжать по Америке с фурой, набитой миллионами?

– Действительно, – поддержал компаньона Стромберг, – почему бы нам не перевести эти суммы на анонимные счета? Или вы сомневаетесь, что мы их переведем?

– Ну что вы! – с пафосом воскликнул Еременко. – Я боюсь, что вы переведете, а потом сами же эти счета и заблокируете. Бизнес есть бизнес, – снова вздохнул Виктор Викентьевич, потупив очи долу.

– Как мы получим документы? – жестко поинтересовался Стромберг.

– Вам их передадут через пять дней после того, как я получу деньги, – ответил Виктор Викентьевич, – по моему звонку.

– Нашел дураков! – выпалил Шестопалов. – Почему это мы должны тебе верить?

– А у вас нет другого выбора, – пожал плечами советник Минфина. – И потом, я же тоже в них фигурирую, – напомнил он, – хоть и не в такой степени, как вы. Кроме того, я хочу их продать, а не воспользоваться ими. Иначе я бы это уже давно сделал.

Компаньоны снова замолчали, обдумывая полученную информацию, и после минутного размышления Стромберг встал.

– Хорошо, – отчеканил он, – вы получите то, что хотите. Но, как вы понимаете, нам необходимо время, чтобы обналичить такую сумму денег.

– У вас ровно три дня. – Еременко встал вслед за председателем правления. – Но не больше.

Он галантно поклонился бывшим подельникам и вышел. Делать ему в этих стенах больше было нечего.

– И что вы обо всем этом думаете, мистер Шестопалов? – поинтересовался бывший сенатор у нефтедобытчика, едва за Еременко закрылась дверь.

– Этот сукин сын способен на все. – Алексей Игоревич безнадежно махнул рукой. – Черт с ними, с деньгами, но я ему не верю. Свалит в какой-нибудь Занзибар, а потом сдаст нас с потрохами или сольет информацию в СМИ…

– Вряд ли. – Стромберг задумчиво теребил подбородок. – Он прав: за ним ведь тоже кое-какие грешки имеются. Зачем ему подставляться?

– Взорвался бы его самолет к едрене-фене, – обреченно произнес Шестопалов, выбираясь из кресла.