– Как ты? – голос ее был все тем же, манящим, хотя и усталым
– Нормально. Почти – нормально.
– Я думала… – она отвернулась, посмотрела куда-то вдаль, в огромное, панорамное, выходящее во дворик окно – кто же придет за мной. Оказалось ты…
Я раскрыл папку, бросил на кровать рядом с ней лист гербовой бумаги…
– Читай
– Что это… – она не взяла лист в руки
– Помилование. Высочайшим именем ты помилована. Больше за тобой ничего нет, шантажировать тебя больше никто не сможет.
– Я же не просила… – что-то не нравилось мне в ее тоне. Какой-то надлом, в сочетании… с вызовом
– Его Величество не нуждается в прошениях, хотя принимает и их. "Подданный, виновный перед законом и людьми, но чьими заслугами удалось злодейское умышление против государственной власти и Высочайшего имени раскрыть, а злодеев изловить имеет быть помилован Высочайшим именем по вхождению министра дел внутренних, либо товарищей его". Государь сам решает – кого помиловать – а кого нет.
Помилование, в числе прочего мне устроил Цакая – уже после отставки. Странно – но по ощущениям, потеряв должность, во власти Цакая никак не потерял. Непосредственно с прошением входил Котовский.
– Интересно… – протянула она – Иван тоже просил о помиловании, но ему отказали. Причем – сразу…
Человек умышляет на убийство, а потом входит с прошением о помиловании к тому, кого он умышлял убить. Нормально – нет?
– Твой Иван – государственный преступник – я начал заводиться, с нервами у меня в последнее время было неважно – преступник, террорист и убийца. Он умышлял убить Государя, умышлял против власти. Если бы я узнал об этом до суда – то просто убил бы его, убил как бешеную собаку.
– И все-таки – прощение же я получила не просто так? Как же я продала душу?
Наверное, говорить об этом не стоило. Но я сказал
– Мои друзья задним числом внесли тебя в список осведомителей департамента по борьбе с терроризмом. Благодаря полученным от тебя данным нам удалось частично переиграть британскую разведку и ликвидировать опаснейшего государственного преступника – террориста по кличке "Пророк". Как бы то ни было дальше – Пророка больше нет и совершить еще что-нибудь он уже не сможет. Потому что лежит в земле.
– Его убил ты?
– Да – не стал отпираться я
– А чем ты тогда лучше?! Чем вы все лучше – она повернулась ко мне, и я отшатнулся, увидев пылающий в ее глазах огонь – чем вы все лучше того же Ивана?! Тем что ты убиваешь именем вашего Государя, а он хотел убить, чтобы что-то изменить в этой стране?! Этим?! Если хочешь знать – я больше виновата, чем Иван, это я его подговорила убить Государя! (это было неправдой, но она не знала, что еще сказать…) Я, понимаешь, я!!! Потому что надо что-то изменить, мы не можем больше…
Серая пелена на миг застила глаза, а когда я пришел в себя – то увидел, что наделал. И ее, лежащую на кровати и с ужасом смотрящую на меня. И себя, с занесенной для еще одного удара рукой. Рука – сжатая в кулак для смертельного удара в горло. Что же мы делаем, люди…
– Ты хотела что-то изменить? Ты изменила. Целый город погиб из-за таких как ты – кто хотел что-то изменить. Это не только мой Государь – он еще и твой. И он помиловал тебя, хотела ты этого или нет. Но на твоем месте я бы уехал из страны. Не стоит искушать судьбу. Второй раз тебя никто не помилует…
Волны бесновались внизу, в нескольких десятках метров подо мной, атакуя громадный каменный монолит с той же силой и яростью, как они делали это несколько тысяч лет подряд. И рано или поздно они добьются-таки своего – монолит не выдержит…
На наших лицах
Без ответа
Лишь только отблески рассвета
Того
Где ты
Меня не ждешь…
Дурацкая мелодия крутилась в голове, не давая думать. Море манило…
– Господин Воронцов…
Услышав знакомый голос, я повернулся. Так и есть… Бывший первый товарищ министра внутренних дел собственной персоной. Даже я не услышал, как он подошел сзади. У въезда на смотровую площадку дома отдыха стоял черный Хорьх с правительственными номерами…
– Поправляете здоровье, господин Цакая?
– Увы… старый грузин вздохнул, сделал какое-то неопределенное движение рукой – и рад бы в рай, как говорится…
– У вас же сейчас есть свободное время. Вы в отставке. Или нет? – я кивнул на правительственную машину. Цакая рассмеялся недобрым, каркающим смехом
– Вы поспешно делаете выводы, мой друг… И вы слишком мало пока знаете про разведку… Такие как я в отставку не уходят, для нас отставка – смерть. Иногда безвременная. Впрочем, не буду ходить вокруг да около – отомстить хотите?
Читать дальше