Александр Тамоников - Опасные обстоятельства

Вопросов у бандитов не было. Горец объявил ужин.

В 22-00 ушел Юшко. Он отправился до улицы академика Сахарова, завернул в местный супермаркет, купил две бутылки водки, кусок колбасы, банку с консервами, хлеб. С пакетом вышел на улицу. Поймал частника. Доехал до рынка. Расплатился с таксистом. Машина ушла к центру города. Румын огляделся. В темном тупиковом проулке никого не было. Подняв ворот куртки, шагнул к проему забора, окружавшего рынок. Вошел на территорию. Под старым тополем встал, закурил. Место бойкой дневной торговли охранялось. Но сотрудники местного частного охранного предприятия особо не утруждали себя службой. Предпочитали сидеть в офисном здании. Знали, на рынке ночует немало бомжей, которые днем работают грузчиками, разнорабочими. Те, если что, сами шум поднимут. Так что бродить между торговых рядов да складов охранникам не было никакой необходимости. Юшко выкурил две сигареты, прежде чем двинуться к контейнеру, где его должен ждать хозяин квартиры, Василий Борисович Кулешов. Шел к контейнеру осторожно, оглядываясь. Встреча с каким-нибудь бомжем не входила в планы убийцы. Подойдя к контейнеру и убедившись, что его никто не видел, Юшко тихо постучал в металлические двери. Створка приоткрылась. На пороге стоял Кулешов. Немного поддатый, с сигаретой в углу рта:

– Ты? А говорил, что в одиннадцать придешь?

На часах было 22-45.

Юшко заглянул за плечо Кулешова:

– Ты не один, что ли?

– Один! А че?

– Тогда какая разница, во сколько я пришел? Или еще кого-то ждешь? Бабу свою?

– Да, нет! Просто спросил! Проходи!

Румын шагнул внутрь контейнера. По бокам широкие лавки, посредине стол. В углу тумбочка с электроплиткой, различная кухонная утварь. Кулешов закрыл за гостем дверь. Контейнер освещала лампочка, свисавшая с потолка. Юшко поставил на стол пакет. Вытащил из него водку, закуску. Кулешов довольно потер руки:

– О! Литруху принес? Дело. А то чего нам пол-литра, так только, раздракониться.

Опорожнив пакет, Юшко сел на топчан:

– Давай, порежь колбасы, хлеба, открой консервы. Нож-то, надеюсь, есть?

– А то?! Бритва, а не тесак! Жестянку срежет, как бумагу.

– Бритва, говоришь, это хорошо! Стаканы чистые?

– Обижаешь?! Специально вымыл.

– Ну, ну! Никто больше зайти не должен?

– Не-е! Да и на хрена нам посторонние? Лишние хлебала? Никто не придет!

– Добро!

Юшко закурил. Кулешов принялся готовить закуску.

Затушив окурок, Румын открыл бутылку. Налил два полных стакана.

Кулешов крякнул:

– Это по-нашему! Но ты не сказал, ради чего выставляешься. Что завтра сделать-то нужно будет?

– Выпьем, потом скажу!

– Хозяин-барин.

Юшко с Кулешовым выпили. Закусили.

Румын откинулся на топчан:

– Теперь можно и о деле поговорить. Я тут с бабенкой одной познакомился, с разведенкой. Она в каком-то магазине пашет, решила в хате мебельную стенку поменять. Старую продала, новую заказала. Завтра в 10 утра доставят. Надо бы ее собрать, Вася! За «бабки», естественно. Поможешь?

– Отчего не помочь? Соберем.

– Тогда я завтра к центральному входу, часиков так в одиннадцать подъеду?

– Давай! Как раз с делами на рынке управлюсь.

– Вот и договорились. В одиннадцать часов заберу тебя, и поедем к подруге. Как соберешь мебель, пообедаем. Потом обратно доставлю. Мне все равно по пути ехать.

– Ну, как скажешь! Наливай!

Юшко открыл вторую бутылку. На этот раз налил по половине стакана.

Выпили. Румын отставил бутылку в сторону:

– Это тебе на завтра, на опохмелку!

– Ага! В самый раз будет.

– Завтра же я, наверное, и съеду с твоей квартиры.

– Чего так? А?! К бабе этой перебираешься?

Румын усмехнулся:

– Точно! Отчего моментом не воспользоваться?

– Это так, вот только для меня облом получается.

– Почему?

– Рассчитывал, что поживешь. Хотя бы за месяц «бобло» получить, ...

– Так за месяц и получишь. Не обижу!

– Да? Ну тогда, ладно!

– А хочешь, нового постояльца подброшу?

– Еще бы! Мне бы сдать хату на длительный срок. Сам я и на рынке перекантуюсь, а деньги нужны.

– Так продай квартиру!

– Не-е! Свое место есть свое место. Да, хата сейчас хороших «бабок» стоит, но что деньги? Бумага. Разлетятся, глазом моргнуть не успеешь. А потом, под старость и прибиться некуда будет. Да и кто знает, сколько еще этому рынку работать? Поговаривают, уберут ряды. А вместо них большой павильон поставят. Тогда в нем не приткнешься. Хату продавать нельзя, а вот сдать – другое дело.