Валерий Горшков - Принц воров

— Ага. А Святой разве тебе ничего не говорил? А мне он сказал: «Держитесь с Аликом вместе, заберите все — он знает, как это переправить за кордон, а ты разведешь дела со своей разведкой. Бросайте все дела в СССР к чертовой матери и уезжайте за кордон». Но ты, Полонский, повел себя как последняя сука, из чего я сделал вывод, что с тобой не делиться нужно, а сдавать тебя к чертовой матери!.. И в гробу я видел это «рыжье», если можно просто остаться сотрудником разведки!

Сглотнув, Червонец покрутил головой. Видимо, он призывал на помощь остатки своего соображения.

— Это тебе сказал Святой?..

— Ты идиот, Червонец!..

— А почему этот старый пидор мне ничего не сказал?!

— А я так думаю, что сказал! — усмехнулся Ярослав. — Сказал! Но ты решил, что тебе двухсот пятидесяти килограммов экспонатов Дрезденской галереи маловато будет! Тебе, мля, полтонны понадобилось!..

— Дрезденской галереи… — как сомнамбула, повторил Полонский, лихорадочно соображая, откуда Ярослав может знать о принадлежности золота и картин. Если бы он думал спокойно, то истина пришла бы к нему быстрее. Но мысли его метались, как чайки, и он догадался только через минуту.

— А кто, по-твоему, помогал из Дрездена цацки переправлять? — давил на него Слава. — Командир комендантской роты, что ли?! Это чмо я прирезал, когда понял, что он стучит о сделке моего папы Антонова в Ставку! Эти экспонаты я снимал со стен и доставал из витрин своими собственными руками! И это я передавал их генералу тыла Пускареву, чтобы тот направлял их дальше! Но какая-то сука, до сих пор не установленная моим папой Тадеушем, затерялась на просторах нашей необъятной родины, где так вольно дышит человек, прикарманила полотно Рубенса «Охота на кентавров», Фридриха — «Осень в ущелье», Гойи — «Сатана и Мария», еще с пяток картинок и сейчас где-то жиреет!.. А я стою сейчас в гнилом лесу напротив редчайшего из идиотов, мнящего себя офигенным авторитетом на подсосе у НКВД, и служу партии и правительству, вместо того чтобы принимать от мулатки коктейль «Кровавая Мэри»!

— Величко…

— Что?!

— Величко, — повторил мертвым голосом Червонец. — Генерал армии Величко был связующим звеном в цепи «командир комендантской роты — Пускарев — Антонов»… Я встречался с ним пару раз по настоянию Святого и передавал информацию… Величко должен был принимать ценности от Пускарева и переправлять их через тыловое ведомство Святому. Когда взяли Пускарева и атташе, Святой организовал убийство в Лефортово Пускарева, а генерала Завадского, принимавшего груз в Москве, сбила машина. Гусь протаранил продажного тыловика, размазав по стене собственного дома… — Стреляя глазами по сторонам, Червонец в панике соображал. — Теперь понятно, что Святой лгал, говоря о том, что связь между ним и Величко утрачена и что ни одного раритета из Дрездена ему получить не удалось… но…

Слава знал, что это произойдет. Полонский вслух выстраивал логические заключения и рано или поздно уперся бы в еще одну истину.

Полонский с кривой, растерянной улыбкой покачал головой.

— …но… — в глазах его сверкнуло недоумение, — может ли быть такое, чтобы Святой говорил тебе о том, что не знает имени человека, который должен был принимать раритеты от Завадского и передавать их ему?.. — и правая рука его снова шевельнулась. — Может ли быть такое, сука ты проклятая, чтобы Святой, зная Величко, говорил тебе о том, что не знает его?!

— Вот это и есть та самая, вторая, очень плохая новость, Червонец, — резко бросил Слава, шагнув назад и напрягшись. — Ты только что сдал последнего фигуранта в деле о хищениях в Дрезденской галерее.

Наконец-то Ярослав увидел то, что прятал в своем рукаве вор. Нож хищно сверкнул при тусклом свете луны, и Червонец пошел на врага…

— Все до единого твои подельники по банде Святого мертвы… — отскочив в сторону, Ярослав изготовился к схватке. — И черта с два кто покажет на тебя как на Червонца! В твоем кармане паспорт на чистое имя, и, конечно, те двести тысяч, что ты мне отдал, были у тебя не последние!.. — Ему пришлось упасть и перекатиться, чтобы уйти от отточенного до остроты бритвы лезвия. Оно лишь вспороло материю на рукаве пиджака, сшитого Ицхаком Яковлевичем, не затронув кожи. — С таким покровителем, как у тебя, жить можно долго и счастливо!.. — Теперь перекатываться пришлось уже в обратную сторону. Бандит подступал к нему все ближе и ближе, а тесная полянка, где они стояли, была слишком неудобна для маневров. — Но вот за что тебе на суде гузно разорвут безо всяких сомнений и разговоров, так это за организацию хищений культурных ценностей с аннексированных территорий!