Андрей Ильин - Криминальный отдел

— …И семейного бюджета его руководящих работников.

— И бюджета работников. Не без этого.

— Я же говорю — бардак. Хоть и самоокупаемый.

— А ты переходи в общество «Урожай». Там свободней.

— От чего свободней?

— От того, что не так престижно, как здесь. «Динамо», брат, нынче в цене. Приятно тягать железо бок о бок с каким-нибудь «важняком». А может, и выгодно. Можно потом на следствии так запросто своему следаку сказать — мол, кончай, кореш, на понт брать, мы же с тобой в спортзале за одну штангу держались.

— Даже так?

— Именно так. Ладно, пошли в парилку.

В парилке было не продохнуть от пара. И от глухого, по фене говора. Разогревшая мускулатуру братва парилась в отведенное ей согласно договору время. Может, даже на тех самых полках, где до них милицейские генералы сидели.

— Ладно, пошли в душ.

В служебном душе возле единственного нормально действующего смесителя жались милиционеры — завершившие свой рабочий день майоры и капитаны. Руководящие работники и тренеры того самого спортивного общества.

— Привет, — поздоровались с ними следователи.

— Здорово, сыскари. Как живете?

— Лучше всех. А вам не обидно вот так вот, возле одного крана жаться, когда всякие прочие на горячих полках телеса парят?

— Да ладно вам… О чем тут, в натуре, базарить. Они же за аренду бабки платят…

Следователи вышли из спорткомплекса, взяли в ближайшем пивном ларьке пива, потому что водки не было, и сели на случайную скамейку.

— Ну, чего хорошего раздобыл? — спросил Грибов, разливая пиво в одноразовые стаканчики.

— Семечек стакан. Соленых. Как раз под пиво, — вытащил Григорьев кулек бабкиных семечек. Которые получил вместо свидетельских показаний.

— А кроме семечек?

— Все то же самое. Никто ничего не видел, не слышал, не знает и никого ни в чем не подозревает. А если видел, слышал или подозревает, то предпочитает молчать. В общем, тишь да гладь, как в пионерском лагере после совместной пионеров с пионервожатыми ночной оргии. Никаких, кроме патриотических речевок, салютов и кристально честных глаз, показаний. Номеров машины нет, марки — нет, цвета — нет, примет водителя — нет. Пустота.

— Понятно.

— А что у тебя?

— Эксперты дали заключение по письму.

— И что?

— И ничего. Бумага стандартная, наиболее ходового сорта. Текст набран на компьютере. Распечатан на лазерном принтере, не имеющем никаких характерных дефектов. Отпечатков пальцев, присутствия случайных химических веществ, специфических сминаний либо других повреждений на бумаге не обнаружено. Текст без орфографических и лингвистических особенностей. Все стерильно. Такое впечатление, что преступник работал в водолазном скафандре.

— Печально.

— Не весело. Звонил генералу. С верхов потянуло сквозняком. То ли кто-то что-то узнал, то ли кому-то о чем-то шепнули. Звонили генералу, щупали его за вымя.

— А генерал?

— Что генерал. Сказал, что что-то такое слышал, но сделать ничего не может. По причине отсутствия заявления от потерпевшей стороны.

— Теперь они надавят на потерпевшую сторону…

— Уже надавили. На отца. Через знакомых.

— И что он?

— Пока ничего. Держится. Бьется в истерике. Твердит, что не позволит убить свою дочь. Что разберется сам.

— Ну да, с нашей помощью.

— Скорее с нашим соучастием.

— Скажешь тоже!

— Не скажу, а так и есть! Если с позиций формального служебного расследования. Сокрытие оперативно значимой информации. Ведение несанкционированного следствия. Использование служебного положения в корыстных целях. Опять же порочащий высокое звание российского милиционера морально-политический облик, недисциплинированность и…

— И половая распущенность отдельных представителей офицерского состава, выражающаяся в волочении нижней части мундира за каждой встретившейся на пути юбкой…

— Да ладно ты. Я же серьезно. Влипнем мы, Сашка, с этим делом. Помяни мое слово. Ложками дерьмо хлебать будем. До изжоги.

— Ну, значит, будем. Из одной чашки вместе с генералом.

— Генералам из чашек младшего офицерского состава хлебать не положено. Им другую посуду сервируют. В другом месте. С другим содержимым. Как говорится, богу — богово, а кесарю — сечение. Короче, нас по шапке. А его максимум на пенсию. Персональную.

— Ну и ладно. В случае чего к тому же банкиру в охранники наймемся. Он хоть платить нормально будет. Не только на хлеб и пиво. Тем более что теперь поздно из-за стола проситься. Когда по тарелкам разлито. Все уже было: и злоупотребление, и сокрытие, и использование. Бери ложку и черпай…