Сергей Донской - Жадный, плохой, злой

– Откуда извлечь? – занервничал Марк уже в полную силу, косясь на изящную золотистую загогулину с такой опаской, словно в моих руках находилась гремучая змея.

– Из той норки, где никогда не светит солнце, – пояснил я с заговорщицким видом. – Тут имеется крюк, видишь? – Для наглядности я провел по нему пальцем. – Не думаю, что ты сумеешь с ним справиться. Особенно если тремпель не просто запихнуть в твою вонючую задницу, а еще и хорошенько повернуть при этом, как пропеллер… Ну, Марк! Поворачивайся-ка к лесу передом, а ко мне задом. Будем из тебя Карлсона делать.

– Я закричу! – предупредил он. – Ай!.. Ай-яй!..

Судя по тому сиплому шепоту, который вырвался из его глотки, от подобных стенаний не было бы особой беды, но я решил перестраховаться и потому сказал:

– Даже если ты позовешь на помощь, у меня останется в запасе минуты три, а то и пять. Ты даже представить себе не можешь, Марк, что можно сотворить с несимпатичным человеком за такой срок… Голыми руками… С помощью самого обычного тремпеля… Или хотя бы посредством разбитой бутылки… Желаешь проверить? Тогда ори, ори погромче и можешь быть уверен, что это будет твое последнее развлечение перед смертью.

Марк не захотел последовать моему совету. То ли вопить всю оставшуюся жизнь ему не хотелось, то ли смерть он предпочитал оттянуть на как можно более длинный срок. Не знаю. Лишь в одном я был пока уверен: моя угроза произвела на него неизгладимое впечатление.

– Ты… ты… – завел он было что-то из жалостной оперы, но я его перебил:

– Строить из себя заику необязательно. Наоборот, я жду от тебя вразумительных и лаконичных ответов. Вопрос первый: как ты относишься к сотовой телефонной связи, Марк?

– Я? – Соображать он стал туговато. Еще хуже, чем если бы просто налакался вина.

Пришлось поискать в холодильнике прохладительные напитки. Минеральной воды там не обнаружилось, только двухлитровая емкость сладковатой кока-колы, но это были проблемы Марка, а не мои. Свинтив колпачок, я выпустил из бутылки шипучего джинна и, даже не попробовав содержимого, стал поливать коричневой жидкостью голову собеседника, оказавшуюся без бейсболки изрядно оплешивевшей. Эту голову Марк безрезультатно пытался втянуть в плечи, но никаких посторонних звуков, кроме пофыркиваний и постанываний, себе не позволял. Я позаботился о том, чтобы тремпель постоянно находился перед его глазами.

– Полегчало после холодного душа? – участливо спросил я. – Теперь ты способен поддерживать разговор? Если нет, то в холодильнике остался спрайт.

– Не надо спрайта! – быстро сказал Марк. Это было произнесено с решимостью закодированного алкоголика, которому предложили угоститься водочкой.

– Вот и отлично! – воскликнул я бодрым голосом врача-нарколога, радующегося за своего пациента. – Тогда продолжим. Я спросил, как ты относишься к сотовой связи. Только не рассказывай мне, что это незаменимая вещь для того, чтобы без конца трепаться о любовниках и о тряпках. Говори по существу. Как на духу.

Мой вопрос был поставлен таким коварным образом, что на него невозможно было дать конкретный ответ. Этой маленькой хитрости обучил меня однажды ныне покойный мент Воропайло. Загоняешь дурацкими вопросами подозреваемого в тупик, вынуждаешь его нести всякую околесицу, а потом за это же и бьешь, обвиняя его в нежелании чистосердечно покаяться. Вкратце принцип можно сформулировать так: «Начинай издалека, заканчивай тесным контактом». В применении к гомику это звучало несколько двусмысленно, но я не собирался прикасаться к нему даже пальцем.

– Крюк, Марк, – напомнил я. – Эта штуковина так и просится к тебе в гости, а ты все никак не разродишься ответом.

– Сотовая связь, значит, – тупо забормотал он, безуспешно пытаясь не глядеть на тремпель. – Как я к ней отношусь, да? Ну, нормально отношусь, хорошо даже. Незаменимая вещь.

Я пристукнул его тремпелем по макушке и сурово произнес:

– Врешь. Ты плохо относишься к сотовой связи, Марк. Дискредитируешь ее в глазах общественности. Какой дурак захочет обзавестись телефонной трубкой, которая может взорваться у самого уха?

До него наконец дошло. Он попробовал встать с каким-то оправдательным лепетом, но, после того как тремпель стремительно прошелся по его плечам, занял прежнюю сидячую позу, только скрючился весь до невозможности.

– Чтобы впредь не пришлось прибегать к мерам физического воздействия, – сказал я понурившемуся Марку, – говорить теперь буду я, а ты – слушать и запоминать.