Сергей Самаров - Операция без наркоза

— Догадался или он сам сознался? — спросил я.

— Фотография в трубке… — объяснил командир второго отделения.

— В Турции сейчас невесть что творится, — согласился я. — Часть армии за президента, часть — по заговорщикам скучает… У них все перевороты армия совершала. Когда правители армию не устраивают, армия ставит своего представителя во главе государства. Так же и недавно хотели, но не получилось.

— Я бы никогда туркам не верил, — сказал Питиримов. — Ни при каких обстоятельствах. Очень уж они народ ненадежный.

— Я бы тоже, — согласился я, — но наверху нас не спрашивают. Там свои соображения, иногда очень даже веские.

Мы вошли в грот. Он неожиданно оказался гораздо больших размеров, чем представлялось снаружи. Извне был виден только вход, немного больше, чем соседние входы в точно такие же гроты. Однако расстояние по стене от входа до входа было настолько незначительным, что невольно думалось о том, что гроты эти малы. Может быть, соседние таковыми и были, потому их и использовали только как складские помещения.

Войдя в грот, мы с младшим сержантом включили тактические фонари, хотя снаружи грота уже начало светать, а это значило, что через пять минут, как и положено в горах, рассветет полностью, и наступит нормальный световой день.

Но в самом гроте пока еще ничего не было видно, а в глубине его не будет ничего видно даже днем. Мощные тактические фонари сразу высветили созданный явно человеческими руками проход в стене. На черных слюдянистых стенках отчетливо выступали следы лопат и заступов. Я сразу опасливо предположил, что это может быть запасным выходом из ущелья — куда-нибудь в соседнее, не перекрытое нами, и кто-то, возможно, сумел улизнуть от наших выстрелов. Это было бы неприятно, но если человек ушел в горы, то преследовать его, а потом и найти вполне реально, учитывая нашу техническую оснащенность. Тепловизор увидит человека не только в темноте, он уловит свечение человеческого тела, поднимающееся из любого укрытия, незаметного со стороны для простого глаза, при этом не будет никакой разницы, день в ущелье или ночь. А если беглец или беглецы двинутся в степь, то их тем более можно будет отследить и найти до того, как они доберутся до обжитых районов.

Но, как оказалось, опасения мои не имели под собой никакого основания. Проход вел во второй грот, размерами чуть меньше первого, где была установлена рядом с раскладным столом лежанка с несколькими ватными одеялами. И никакого выхода из этого грота мы не нашли, даже посветив фонарем под кровать-лежанку. Там мы нашли еще одно ватное одеяло, на котором, изогнувшись дугой, лежала какая-то полностью белая кошка с желтым правым и голубым левым глазами и кормила четырех таких же белых и разноглазых котят, уже не слепых, но никак не отреагировавших на луч фонарика — слишком увлекло котят мамино молоко. Кошка зашипела на нас, как змея. Ей самой и ее разноцветным глазам наша иллюминация была явно не по душе.

Мы двинулись на выход. Меня вдруг осенило. Я вытащил из кармана пачку документов и, подсвечивая себе тактическим фонарем, который я обычно не подвешиваю под ствол автомата, а ношу на ремне, начал искать то, что надеялся найти.

И нашел. Паспорт еще советского образца, не российского, а именно советского, выданный на имя гражданина Чечено-Ингушской Республики — была когда-то в составе СССР такая — Аббаса Тагировича Цхогалова. Потом нашел среди других документов паспорт с нужной фотографией. Только это был паспорт гражданина Саудовской Аравии. Не зная арабского языка, я не мог ничего прочитать, но сложив вместе два паспорта, я сравнил фотографии. Разница между временем фотосъемки была сорок лет. Но сомнений у меня не было — это были фотографии одного и того же человека.

— Крупного же зверя нам удалось завалить. А под лежанкой сейчас находится целое состояние. Кошка — еще большая знаменитость, чем хозяин. Это кошка породы као-мани стоит примерно сорок тысяч баксов. Простые котята этой породы, насколько я слышал, стоят около десяти тысяч баксов. А эти еще и от такой знаменитой матери. Значит, в два-три раза дороже.

— Чем она так знаменита? — поинтересовался младший сержант.

— Кошка — победитель почти всех фелинологических выставок, в которых участвовала. Кажется, даже чемпион Азии и Европы. Может быть, еще и чемпион Африки, если такие фелинологические чемпионаты проводятся. Но Аббас Тагирович мотался со своей любимой кошкой по всему миру. Еще до того, как примкнул к Аль-Каиде. Были о нем нехорошие слухи. Правда, бездоказательные. Так, на выставке в Бразилии какой-то судья-эксперт из Германии нашел в кошке незначительный изъян, кажется, посчитал ее шею слишком короткой, из-за чего она не стала победительницей. Утром следующего дня судью-эксперта нашли застреленным в номере гостиницы. Никто ничего не видел и не слышал. Убийца забрался в номер через балкон, стрелял из оружия с глушителем и ушел так же, как пришел, незамеченным. Обвинения никому предъявлено не было. И только люди, знающие Цхогалова, понимали, что произошло. Аббас Тагирович был от природы, как говорили, человеком справедливым и не обидчивым. И в этом случае он обиделся не за себя, а за свою кошку. Тем более понял, что эксперт дал заниженную оценку его кошке не просто так, а чтобы победительницей стала кошка из Германии. Эти данные есть в материалах нашего МВД по розыску Цхогалова. Там же и имя кошки есть, но я не запомнил — слишком длинное и сложное. Помню, удивился еще — зачем так мудрено кошек называть. Но запомнить даже не попытался.