Сергей Самаров - Операция без наркоза

Вспомнив о часовом, я напрочь забыл о приданном нам «Ночном охотнике». Он сам о себе напомнил. На связь вышел майор Рудаковский:

— Старлей, что там у тебя? Как обстановка? Мы ждем приглашения…

Второй пилот вертолета или, как он официально называется, штурман-оператор, не имел ни шлема для связи с нами, ни коммуникатора «Стрелец», и потому с нами общался только командир.

— Мы здесь сами справились. Стрелять пришлось только снайперам, все остальное решилось просто.

— Значит, оставил ты нас без работы?

— Никак нет, товарищ майор. Есть индивидуальная задача.

— Слушаю.

— Где-то в верховьях ущелья находится последний пост. Одиночный часовой. Озлобленный бандит на свободе — хуже голодного волка. Сможете отыскать?

— Уничтожить?

— Так точно.

— Уговорил. Мы погнали…

Пилоты вообще не любят говорить уставными фразами. Они считают себя свободными, как небо вокруг них, и часто этим бравируют. Это я давно знаю. И поэтому не обратил внимания на неуставные формулировки майора.

— Удачи, товарищ майор.

Старший сержант Кувалдин по моему знаку пошел по палаткам, проверяя выполнение боевой работы бойцами взвода. Не успел он выйти из предпоследней палатки, как над нами, удаляясь в верховья ущелья, пролетел вертолет. «Ночной охотник» ринулся на поиск.

По большому счету то, как мы отработали, было весьма рискованным делом, обычно оперативный отдел штаба сводного отряда таких мероприятий в своих расчетах не допускает. Ведь в любой из палаток можно было нарваться на встречный выстрел. Конечно, впопыхах все стремятся попасть в корпус, защищенный бронежилетом. Но ведь опять же впопыхах и промахнуться недолго, а можно попасть в голову, защищенную только противоосколочным шлемом. Правда, шлем из комплекта «Ратник», хотя и называется противоосколочным, выдерживает пулю, выпущенную из пистолета Макарова с дистанции пять — пять с половиной метров. Но нет гарантии, что пуля не попадет в лицо. А жертвы среди солдат спецназа ГРУ — это явление чрезвычайное. Обычно мы обходимся без них. И, желая поддержать эту добрую традицию, оперативный отдел избегает рискованных мероприятий, стараясь предложить нам безопасный вариант операции. Но часто случается, что так это выглядит только в штабе, а в действительности, как в нашем случае, представляет собой натуральную смертельную опасность.

Тем не менее я рискнул, не найдя другого выхода из положения. Это все же был меньший риск, чем позиция под стеной, которая грозит обрушиться от выстрелов из гранатомета, тем более если стена в самом деле была заминирована.

Но меня в выполненной работе волновала даже не столько безопасность солдат взвода, сколько глубина моральной травмы, которую получили молодые солдаты. Контрактники уже многократно проходили через кровь. Бывало, и своей крови немало видели и чужую проливали. А вот для молодых солдат срочной службы это было испытанием.

Нелегко вот так взять и убить человека холодным оружием. Это я по себе знаю. После первого применения малой саперной лопатки я три ночи уснуть не мог — снилась смерть бандита в разных ракурсах. Во сне это походило на смакование момента смерти, и это меня мучило. Когда стреляешь из огнестрельного оружия с дистанции — дело обстоит проще. Там ты вроде бы не общаешься с тем, кого убиваешь. А здесь все иначе. Здесь присутствует контакт со смертью…

— Хозяинов, Мукомохов, сходите к своей стене, проверьте взрывные устройства! Чтобы потом никто здесь не пострадал за свое любопытство. Кувалдин, собери у убитых документы и нештатное оружие. До моего возвращения оружие не разбирать. Я пока в грот наведаюсь, посмотрю, что там. Питиримов, за мной. Здесь за старшего остается Намырдин. Снайперы… На всякий случай контролируйте обе стороны ущелья.

Сержант Ничеухин и ефрейтор Паровозников тут же полезли на скалы, чтобы обеспечить себе обзор. Старший сержант Кувалдин пошел в новый рейд по палаткам. Нештатное оружие — это то, что у бандитов есть помимо автоматов. Порой встречаются вполне приличные пистолеты и ножи. У тех, что прибывают из Сирии, иногда встречается оружие из настоящей дамасской стали, старинные ножи с изумительной красоты рукоятками.

В Дагестане сейчас делают какие-то булатные ножи. Но ни в какое сравнение со средневековыми дамасскими они не идут. У тех тонкий и гибкий клинок удивительной прочности. Он без проблем перерубает самый толстый гвоздь, а при силовом ударе дамасского клинка о простой клинок до половины рассекает легированную сталь стандартного армейского штык-ножа.