Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]

Дорога до Кабула была хорошей — старую, тоже построенную русскими дорогу мы капитально отремонтировали и расширили примерно в два раза — теперь там были три полноценные полосы движения в каждую сторону. При движении конвоя, он занимал все три полосы — грузовики шли по средней с интервалом между машинами метров пять — а по обе стороны от конвоя снова чешские машины охраны. Других машин на трассе было мало. Афганцы, заметив конвой, моментально съезжали на обочину или выскакивали на встречную полосу — все знали, что НАТОвцы боятся шахидов в заминированных машинах и стреляют по подозрительным не задумываясь и не разбираясь…

Десять километров прошли быстро, почти незаметно — колонна поддерживала такую скорость, какая позволяла дорога — чтобы затруднить прицеливание гранатометчикам, если таковые объявятся. У первого же крупного населенного пункта три машины — Ошкош с нашим скарбом, Интер в котором ехали мы и Тойота с бойцами охраны. Дорога, прежде относительно ровная, моментально превратилась в ухабистую трассу с препятствиями для испытания крепости подвесок машин и наших нервов…

С недвижимость, которую можно было взять в краткосрочную аренду в Афганистане, были проблемы — и это еще мягко сказано. Местный полицейский начальник, который нам представился как Садык, которому мы представились и который ничуть не удивился нашему приезду роскошным, царственным жестом обвел здание, которое выделялось нам под миссию — как будто это был по меньшей мере Тадж-Махал, а не хибара, где нам предстояло пробыть не знаю сколько и которая не факт, что не рухнет нам на головы…

Но выбора не было — потому что ничего более подходящего в радиусе нескольких километров не наблюдалось…

— Уважаемый Садык, сколько мы вам… — я полез в карман за деньгами, но Седой меня остановил. Наклонившись к своему рюкзаку, он достал две упакованные в коробки — чтобы не разбились в дороге — бутылки и с выражением почтения на лице протянул их афганцу. Лицо Садыка мгновенно расплылось в широчайшей улыбке, он принял драгоценный дар и залопотал что-то на своем гортанном наречии…

— Уважаемый Садык говорит, что он всегда рад будет помочь своим новым друзьям всем, чем сможет… — тихо перевел мне Удав…

Воистину Афганистан — удивительная страна…

Оставшись вдевятером, мы мрачно смотрели на здание — возможно, оно когда-то было школой или чем-то в этом роде, а потом мишенью для отработки огневых упражнений. Времени до заката было часов семь…

— Глаза боятся, а руки делают… — подвел итог Седой — до ночи мы должны распаковаться и обеспечить хоть какой-то периметр безопасности. Вперед, как говорится — и с песней…

Проклятые русские поговорки…

Распаковались… Времени на организацию нормального периметра не хватало — поэтому установили по периметру здания простейшие лазерные датчики, на втором этаже должны были постоянно дежурить два снайпера и пулеметчик — у всех приборы ночного видения и на одной из винтовок — тепловизорный прицел. Наиболее опасные места возможного проникновения — в здании не было ни одного целого стекла — заминировали и перекрыли растяжками. После чего трое, снарядившись, ушли наверх, а мы стали готовиться ко сну. Моя смена ночного дежурства выдавалась третьей по счету и надо было как следует отдохнуть — завтра ожидалось много дел.

А ночью мне приснился сон. Один из тех снов, что иногда приходили ко мне, словно укор совести — и не было от них никакого спасения…

Зимняя непроглядная ночь накрыла город своим черным покрывалом — но спокойствия не было. На какое то время город словно замер перед ударом — но напряженность сохранялась, она висела в воздухе, заражая всех ядовитым безумием…

Улица плыла в тягучем тумане — словно ты пытаешься бежать в воде. Была зима, католическое рождество прошло, настало время христианского — но снега в этом мрачно-торжественном городе не было. Только гулкие улицы, старинные дома центра, идущие навстречу люди, которым нельзя дать запомнить себя в лицо, привлечь их внимание…

Все правильно — именно этот перекресток, который показали мне на фотографии, а вон и тот дом. Теперь надо было пройти сто пятьдесят метров, войти в первый подъезд, подняться на последний этаж, открыть ведущий на крышу люк — дужка замка заранее подпилена и нужно совсем небольшое усилие, чтобы его сломать. Я — призрак, тень, меня нет, и никогда не было, просто не могло быть в этом городе. И люди вокруг — словно серые тени на черном покрывале ночи, едва подсвеченные болезненно-желтым светом окон и уличных фонарей…