Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]

Машину мы купили — подержанную белую русскую Ниву, обошедшуюся нам достаточно дешево — всего в четыре тысячи долларов. Визы тоже поставили — еще тысяча. И теперь, отмахав тысячу километров за рулем, сменяя друг друга, въезжали в Ташкент…

Судя по адресу, устроился бывший подполковник ХАД неплохо. Амира Закира была одной из самых современных улиц Ташкента, там строилось современное жилье, какие-то офисы и здания госучреждений. Оттуда была хорошо видна упирающаяся в небеса телебашня с тремя поддерживающими ее колоннами — самая высокая в средней Азии. Дом семь по амира Закира представлял собой современную шестнадцатиэтажку. Двор звенел от детских голосов…

Мы с Седым переглянулись. Все было понятно без слов — сразу в дом идти нельзя. Так поступают только те, у кого в голове гуляет ветер. Вначале — наблюдаем, просекаем обстановку и только потом — идем. Я остался в Машине, Седой со скучающим видом пошел вдоль дома, ища где бы присесть. Потянулись минуты…

— Просыпайся!

Я дернулся так, что ударился головой об стойку кузова, ошарашено завертел головой. Неужели и в самом деле заснул? Стыд-то какой. В Литтл-Крик мне бы за это пришлось из помойной ямы [21] Один из элементов подготовки спецназа SEAL на базе амфибийных сил в Литл-Крик. Яма глубиной метров пять и диаметром метра три, по колено дерьма, вонища, мухи. Бросят — и выбирайся как хочешь… выбираться… Позорище…

Седой сел в машину, потянулся назад за термосом. Бархатистая ночь уже накрыла Ташкент, матово-белым светом горели фонари…

— Короче, есть проблема…

— Какая?

— Этого самого Али Рахима привез личный водитель. На белой Волге… — сказал Седой, шумно отхлебывая чай.

— Ну и что? — не понял я.

— Белая Волга здесь — машина правительственных структур, причем она считается престижной. Скорее всего, Али Хахим работает в МНБ [22] Министерство национальной безопасности Узбекистана. или где-то в этом роде.

— Охрана была? — спросил я.

— Нет, охраны не было. Здесь относительно спокойно, не то, что у соседей. Каримов [23] Ислам Каримов, президент Узбекистана. всех аллахакбаров к ногтю прижал, вне закона объявил.

Я поразмыслил. В принципе — ничего противозаконного мы не делаем (если не считать левых, но очень хорошо сделанных паспортов). Просто приехали поговорить об Афганистане. В крайнем случае, задержат — выдворят из страны и все. Американское посольство, насколько я помнил обстановку, здесь не в чести, но… прорвемся, не первый раз.

— Наши планы?

— Ждем еще два часа и выдвигаемся. На дверях кодового замка нет — не Москва. Сороковая квартира — на десятом этаже, здесь по четыре квартиры на этаж. Я вхожу, ты прикрываешь. Если что — бучу не устраиваем, просто тупо сдаемся и спрашиваем в чем дело. Тем более и оружия у нас нет.

Оружия у нас действительно не было никакого — только перочинные ножи. В принципе обученный боец сам по себе оружие, этого должно быть достаточно. Ничего такого мы не затевали, и попадать с незаконно хранимым оружием при пересечении границы или при досмотре дорожной полицией нам совершенно не хотелось…

— Как прикрываю?

— Нормально. Встанешь на девятом этаже, посмотришь. Я передам привет от Валентина Сергеевича. Возможны два варианта — либо он будет с нами разговаривать либо пошлет на три всем известные буквы. Если пошлет — тогда будем дальше думать, что делать.

План показался мне простым, но действенным, никаких заморочек. Поудобнее устроившись на сидении машины, я отпил из термоса горячего чая и начал считать минуты, чтобы скоротать время…

Подъезд был темным, пустым, чистеньким. За то время, пока я пробыл в Москве, я привык, что в подъездах должно пахнуть мочой — здесь же этого не было…

Вообще, кстати — русские своей неопрятностью меня удивляют. Зайдешь в подъезд — грязь, вонь, надписи на стенах, бутылки битые. В США такое можно встретить лишь в негритянских и мексиканских нищих кварталах, а тут…. Белые люди ведь…

Крадучись, добрались до нужного нам этажа. Я прижался к стене, в самом темном углу, рядом с лифтом — Седой же пошел дальше. Через минуту этажом выше противно зазвенел звонок…

Дверь открылась почти сразу. Седой о чем то заговорил по-русски, затем на незнакомом мне гортанном языке. Этажом ниже мне было плохо слышно, о чем идет разговор, по-русски улавливал только отдельные слова, а на другом языке не понимал ни слова.