Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]

Кисть руки что-то укусило, боль молнией метнулась перед глазами… Рука начала неметь…

— Валим!

Обхватив Чижа, Барин рванул от ангара навстречу катившемуся вдалеке Хаммеру — и в этот момент самодельная мина взорвалась…

В закрытом пространстве ангара взрыв килограмма тротила прогремел подобно пушечному залпу линкора из орудия главного калибра. Взрывная волна, вырвалась из ангара языками пламени, сорвала напрочь одну из створок ворот. Откуда-то сзади впорол пулемет пули прошли чуть выше и левее — но Барину было не до того. Помогая раненому Чижу, он бежал вперед, все свое внимание сосредоточив на несущемся навстречу Хаммере…

— Сильно? — крикнул Седой, увидев капающую кровь…

— Справлюсь… — пробормотал Чиж, зубами затягивая жгут, чтобы остановить кровь.

Сверху раздался грохот, будто обезумевший кузнец с поразительной частотой бил кувалдой по наковальне…

Обычно, в таких условиях первое что происходит — это начинается самый настоящий бардак. Никто не знает — что происходит, где что взорвалось, кто нападающие. Никто не командует, все мечутся туда — сюда. И только спустя какое то время, какое — зависит от офицеров, начинаются какие-то осмысленные действия. На этой базе, считавшейся тыловой, бардак начался первостатейный…

— Снег! — Седой рванул пулеметчика за штанину брюк — стреляй поменьше!

— Есть… — несколько удивленно ответил тот, но стрелять перестал.

Расчет Седого снова был прост и дерзок. Когда американцы немного просекут ситуацию — они будут искать диверсионную группу. Кто в такой ситуации обратит внимание на собственный Хаммер, который едет непонятно куда? То-то же…

Что-то просчитав про себя, Седой достал небольшой пульт, поколдовал над ним и нажал на кнопку.

Грохот взрывов магнитным мин на вертолетной площадке распорол ночь, вертолеты вспыхнули практически одновременно, заваливаясь один на другой. Бегущие к ангарам солдаты, на секунду замерли в ужасе, глядя на пылающие вертолеты…

— А вот теперь — огонь!

Зарычал Браунинг, выплевывая короткие очереди. Снег был опытным диверсантом и прекрасно знал, как за минимальное время нанести противнику как можно больший урон. Поэтому трассеры били в моторы грузовых самолетов, стоящих на базе в нескольких сотнях метров от Хаммера. Мотор — самая сложная и дорогая часть самолета. Вывел из строя мотор — и чинить придется долго, мрачно и дорого.

От блокпоста били два пулемета и автоматический гранатомет, трассирующие пули лазерами разрезали пространство, затыкаясь в своем стремительном полете то на одно препятствие, то на другое. Били точно — то один самолет, то другой вспыхивали, заваливались на бок, взрывались. На ходу Седой высунул руку в окно, запустил красную ракету — чтобы оставшиеся на блоке бойцы не перепутали «свой» Хаммер с чужими и не вмочили по ним из крупного калибра. И Хаммер и блокпост уже обстреливали — кто-то все-таки разобрался, что к чему — но было уже поздно. Да и обстреливали — из автоматов и пехотных пулеметов, два крупняка и автоматический гранатомет подавляли такие огневые точки легко и быстро. С той стороны, где была вертолетная площадка, раздавался сильный треск — рвались боеприпасы в горящих вертолетах…

— Командир!

Седой оглянулся — на ярко освещенную прожекторами полосу садился огромный, грузный С17А, похожий на помесь кита и дельфина. Не растерялся Снег — крупнокалиберный Браунинг мощно врезал по самолету, длинная очередь впилась в кабину, отбойным молотком прошлась по телу самолета. Сначала всем показалось, что самолет продолжает садиться как садился, никакого вреда такому левиафану крупнокалиберные пули не нанесли. Но тут самолет у самой земли повело влево, он стал сваливаться на правый борт и все сильнее и сильнее крениться. Через пару секунд раненая машина тяжко грохнулась на бетонку, ее сразу же повело вправо, занося все сильнее и сильнее. И солдаты на базе и сами бойцы группы тени перестали стрелять друг в друга, во все глаза следя за разворачивающейся на взлетно-посадочной полосе драмой. На какой-то момент показалось, что самолет выравнивается — но тут передняя стойка шасси подломилась и тяжелый самолет со всего маха грохнулся носом об бетонку. Еще через секунду самолет начало охватывать пламя, его окончательно развернуло и занесло поперек полосы…

Резкий толчок вперед, от которого Седой едва не приложился носом об стекло машины, вернул его в реальность — Хаммер затормозил у блокпоста. Грохот тут стоял невообразимый — два пулемета и автоматический гранатомет работали беспрерывно, разрывая барабанные перепонки своей дикой какофонией…