Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]

Грохот коротких очередей из мощной винтовки приближался. Сменив магазин, Крис шел к лодке берегом, таща за собой мешок с вещами. Прижав приклад к боку локтем, он короткими очередями простреливал густую растительность, не давая боевикам свободно стрелять.

— Давай! — Душан навалился на выступающий из воды борт лодки, зацепился за что-то. Резким толчком под зад я перебросил его через борт, матерясь, перебрался в лодку сам. Автоматные очереди гремели уже где то впереди, видимо пытаясь нас нащупать — густая ра стительность не давала точно стрелять, если только не подойти вплотную к берегу.

Лодка дернулась, закачавшись на волнах — Крис бросил сначала мешок с рацией и кое-какими боеприпасами, потом прыгнул в лодку сам. Взревел двигатель…

— Ну, что?

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле — Крис уже ширнул Душана обезболивающим и антибиотиком из шприца — тюбика и теперь осторожно очищал рану перед тем, как заклеивать — пуля попала прямо в лезвие ножа (у Душана была привычка — вешать два метательных ножа рукоятью вниз на каждом из предплечий) и расколола его. Сама пуля сидит неглубоко, кажется, попала в кость, но не раздробила ее. Осколки от ножа тоже сидят в ране — кровит сильно, но от этого не умирают. Сейчас обеззаразим — и закроем рану. Двадцать четыре часа можно терпеть.

— Черт… Ты как?

Сквозь сжатые зубы Душан что-то прошипел, кажется на сербском. Лицо белое как мел, но держится.

Повернув штурвал, я направил лодку к берегу. Завел в небольшую заводь, образованную лежащим в реке огромным валуном, где почти не было течения. Если сейчас с берега накроют — хана. Но связаться и запросить срочную эвакуацию надо. Идем совсем не в ту сторону, куда рассчитывали…

— Майк Ромео один вызывает Альфу, прием…

Сигнал спутниковой связи метнулся в космос. Где то далеко над нами, висящая в черном мраке космоса система спутниковой связи приняла сигнал, усилила его и передала на один из самолетов, барражирующих сейчас над Мексиканским заливом…

— Альфа слушает Майка Ромео один…

Господи, когда я в последний раз был так рад слышать голос адмирала… Вице-адмирал Ричард Рейли сам руководил спецоперацией. Сейчас он находился на борту летающего радара, но не обычного С3А, сделанного на базе Боинг 707, а на борту С130, переделанного в радар и принадлежащего Береговой охране США. Три таких самолета постоянно висели над Мексиканским заливом, засекая самолеты с контрабандой и наркотиками. Однако сейчас у летающего радара была и другая миссия…

— Альфа, яйца сварились вкрутую, можно вынимать…

— Ты уверен?

— Уверен, проверил сам.

Еще бы не вкрутую, в том эллинге две мины рвануло и запас высокооктанового бензина для катера. Тут и камень сварится…

— Принял.

— У меня десять — пять! ( десять-пять — требование санитарной машины, стандартный радиокод военной полиции — прим автора )

— Понял тебя, сообщи точку?

— Альфа, основная точка недоступна, иду на точку Эхо.

— Принял, вертолет будет через тридцать минут. Продержишься?

— Продержусь, Альфа, конец связи…

История делается во тьме. В этом — одна из величайших особенностей двадцатого века, его достижение и его проклятье. Если еще в девятнадцатом веке в политике сохранялись какие то, пусть слабые пережитки рыцарства, и нередко солдаты, взявшие на мушку офицера получали команду «Отставить» (считалось что офицеры в армии, даже вражеской служат не для того, чтобы их убивали простые солдаты, сейчас бы над этим многие посмеялись от души, в том числе и я) — то сейчас… Символом конца двадцатого века стала маска. Не театральная. Террористы и бойцы спецназа носят черную маску, чтобы никто не мог видеть их лиц. Политики и государственные деятели носят другую маску, невидимую. Многие не подозревают, что невидимая маска существует, и искренне верят в то, что стоит выбрать правильного политика — и он позаботится о нас. Но это не так. За разными масками скрывается одно и то же — жадность, ненависть, жажда власти. И многие так привыкли к своим маскам, что они стали уже второй кожей…

Черный седан «Крайслер-300» остановился в одном из «карманов» на высокогорном шоссе N 1, проходящем через Калифорнию. Из машины неспешно выбрался благообразный пожилой седой джентльмен с черной кожаной папкой в руках, взглянул на часы. Еще пятнадцать минут — он приехал рано. Значит, время еще есть. Глубоко вдохнув горный воздух, джентльмен подошел к самому краю обрыва и начал рассматривать местные достопримечательности, ни на что не отвлекаясь…