Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]

Прокатиться до Джелалабада решили вдвоем — я и Седой. Оба знаем русский язык, то что на афганцев не похожи — так мало ли народа сейчас по стране мотается. Если попадаем в руки какого-нибудь патруля НАТО — говорю я, если нужно будет пообщаться с афганцами — говорить будет Седой. Он пушту знает — хоть и в пределах офицерского разговорника, а знает. Я же не знаю пушту совсем…

Переоделись — надели свежекупленную афганскую одежду — оказалась непривычной, но удобной и теплой. Из оружия взяли с собой два складных ножа — почему то их не воспринимают как оружие в отличие от обычных, нескладных. Хотя опытный человек и со складным ножом дел наделает — не разгребешь. Я надел под куртку пластиковый пояс с деньгами — сколько стоят здесь машины, я не знал, может меньше — а может и больше чем в Пакистане. Еще немного рассовал по карманам — чтобы не светить пояс без необходимости. Единственное, в чем я был уверен — что здесь примут доллары. Самое гениальное изобретение американской цивилизации — это, конечно же, доллар…

Мы неспешно шли вниз, направляясь к дороге, серой змеей тянущейся вдали. Слева тек какой-то ручей и женщины — невысокие, закутанные в черные покрывала, похожие на каких-то диковинных птиц, набирали воду в кувшины. Водопровода здесь никогда не было, а труд наносить из речки воду для семьи лежал на женщине. Слева играли чумазые, почти голые несмотря на прохладную погоду дети…

— Ничего здесь не меняется… — тихо, по-русски проговорил Седой.

— Тогда было так же?

— Да. Здесь вообще ничего не меняется. Возможно, и не изменится никогда…

Настроение было хреновое…

— А зачем вы тогда сюда пришли? — поинтересовался я.

— А вы зачем?

А действительно — зачем? Можно было начать нести всякую чушь про то, как мы всеми силами приближаем момент торжества демократии во всем мире — но эта чушь хорошо проходит в уютной телестудии где-нибудь в Вашингтоне. А здесь — стоит только посмотреть на это на все — на нищие хижины, на чумазых детей, на женщин, на вереницу чихающих и кашляющих дымом машин вдалеке на дороге — и сразу становилось ясно, что кому-кому — а местным жителям демократия наша и нахрен не нужна…

— Потому что придурки — честно ответил я — сами придурки и «ДаблЮ» — придурок из придурков, который не может пройти мимо кучи дерьма без того, чтобы не наступить в нее. Но ты не ответил на мой вопрос…

— Знаешь, сколько мы поставили сюда тракторов? — внезапно спросил Седой.

— Сколько?

— Больше пяти сотен. И строили мы здесь — половина домов, которая здесь выше одного этажа, построена нами. Они стреляли в нас — а мы строили. В основном бесплатно. И не только здесь.

— Так на кой же черт вы это делали? — изумился я.

— Потому что мы русские…

С попутной машиной все оказалось проще простого — на поднятую руку с зажатой в ней десятидолларовой бумажкой остановился первый же грузовик. Даже не знаю, какой марки был этот грузовик — по моему, когда то он был «носатым» длинным трехосным Мерседесом семидесятых годов выпуска — в теперь превратился в нечто, отдаленно напоминающее филиал индийского храма. Водитель — пожилой на вид афганец в зеленой армейской НАТОвской куртке со споротыми шевронами посмотрел на нас…

— По-русски ни слова! — шепнул Седой и направился к водителю. Глотая дорожную пыль вперемешку с дизельной гарью, которая над трассой буквально висела, я направился следом…

Последовали короткие переговоры с водителем — из всего, что я услышал понял только слово Джелалабад. После нескольких фраз Седой удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне…

— Двадцать долларов с каждого…

— Ты уверен, что эта развалюха вообще доедет? — спросил я по-английски, с подозрением вслушиваясь в шум работающего двигателя, больше напоминающий кашель чахоточного больного.

— Другие здесь не лучше…

Отдал сорок долларов — афганец поглядел каждую засаленную купюру на свет (вот придурок, как будто кто-то будет десятки подделывать…), и только после этого молча показал на сидения рядом с собой…

Один за другим мы забрались в кабину — и только тогда я понял, чем будет путешествие до Джелалабада. Пыткой, не иначе…

Воняло в кабине так, как будто здесь совсем недавно кто-то сдох. Сдох — да так тут и остался. Ужасная смесь запахов застарелого пота, мочи, овчины, лежащей за сидениями, какого-то местного "освежителя воздуха", болтавшегося на веревочке перед лобовым стеклом наряду с колокольчиками и еще какой-то дрянью. Дышать полной грудью было просто невозможно, к горлу тут же подступала тошнота. Рев мотора был не самой большой проблемой — он действовал на нервы только тогда, когда водитель газовал. А вот коробка передач, в которой давно износились в хлам все шестерни, выла как банши [53] В ирландском эпосе это дух смерти, своим воем предвещающий смерть. зимней ночью под дверью. Она была настолько изношена, что водитель постоянно придерживал рычаг переключения скоростей рукой — иначе включенная передача выскочила бы. Из дешевого китайского приемника лилась какая-то арабская мелодия. Удивительно — но водитель всего этого кошмара не замечал, он даже улыбался, довольный тем что на ровном месте заработал сорок долларов…