Александр Новиков - Мужчина для Ани

– Да-а, – уважительно сказал Купцов, – крепко! Всего лишь несколькими словами охарактеризовал лучшую половину человечества. Ярко, точно, глыбко… Феминистки в трауре.

– А то! Как будто, понимаешь, с Восьмым марта поздравил.

– Да, действительно… Ну ладно, считай, что ты меня убедил: Андрей появился в «студии» Анны Николаевны не случайно. Но кто же его навел?

– А вот об этом мы спросим у самой художницы. Думаю, что таких людей не так уж и много.

– Пожалуй, ты прав. Каждому встречному-поперечному не станешь о самом сокровенном рассказывать.

– Давай-ка звони Анне, – сказал Петрухин. Купцов достал визитку Анны Николаевны и взял в руки телефон.

Купцов набрал домашний номер телефона Анны Николаевны. Она отозвалась сразу, и Купцов подумал: «Господи! Неужели она не отходит от телефона?»

– Алло, – сказала она, – слушаю. Я вас слушаю. Говорите.

– Анна Николаевна, это Купцов. Леонид Купцов…

– Ах, это вы, – произнесла она с некоторым разочарованием в голосе.

– Я прошу прощения за столь поздний звонок, но у меня есть к вам один вопрос… Не хотелось бы откладывать.

– Да, Леонид Николаич, я слушаю вас.

– Вопрос вот какой: постарайтесь вспомнить всех своих знакомых, которым вы рассказывали о своем идеале мужчины.

– Зачем? – удивилась она.

– Так надо. Чтобы вам было проще, я подскажу кто нам нужен… А нужен нам человек, которому вы в деталях рассказывали о своем идеале. То есть давали конкретные описания внешности – высокий рост, проседь, а также деталей одежды: например, шейный платочек. Это во-первых. Во-вторых, этот же человек должен быть в курсе вашего увлечения творчеством Иосифа Бродского, и, в-третьих, знать, где находится ваша студия. Вы поняли?

– Да, я поняла.

– Такие люди есть?

– Есть, разумеется.

– Очень хорошо. Я вас попрошу вспомнить их всех и к завтрашнему утру приготовить список. Договорились?

– Хорошо, я сделаю.

– Тогда до завтра, Анна Николаевна. – До завтра, Леонид Николаич.

Список Анны Николаевны содержал пять имен. Купцов и Петрухин получили его, когда привезли в квартиру Московцевых эксперта-криминалиста.

Квартира в старом доме на улице Пестеля была огромна, мрачновата и выглядела неуютной и нежилой. В ней было полно тяжелой старинной мебели, картин, книг и безделушек из стекла, фарфора и бронзы. Высокие окна тонули в массивных складках бархатных штор, с портретов смотрели давно умершие люди… Петр Николаевич был явно не в духе, но повертелся у холодильника, позвякал стеклом и подобрел. Ну, блин, европеец.

Эксперт– криминалист в сопровождении хозяйки сразу же, отказавшись от кофе, прошел в глубь квартиры. Петрухин и Купцов задумчиво изучали крюк в стене, на котором двести лет провисела сабля. Может, она и не двести лет провисела, но крюк на вид был вполне почтенного возраста.

– Ага! – сказал, выйдя из кухни, Петр Николаевич. – Видите?

– Ага, – сказал Петрухин, – видим…

– Вот так-то, – сказал Петр Николаевич строго и печально.

– М-да, – сказал Купцов.

Втроем они стояли и смотрели на осиротевший крюк. Из глубины квартиры доносились голоса художницы и криминалиста.

– В цивилизованных странах, господа, ТАКОЕ совершенно невозможно.

– В цивилизованных странах жуликов и брачных аферистов нет? – поинтересовался Петрухин.

– Э-э… – ответил эксперт скандинавский. – Кстати, кофе готов.

Партнеры и хозяин сидели в огромной кухне и пили кофе, когда вошел эксперт со своим саквояжем.

– Есть пальчики. Много, хорошие.

– Вы его найдете? – спросил Петр Николаевич.

– А он судимый? – спросил криминалист.

– Э-э… не хотите ли кофейку?

– С удовольствием. Но сначала хорошо бы ваши пальцы откатать, – сказал криминалист.

В кухню вошла хозяйка и остановилась у двери.

Зачем? – спросил Петр Николаевич.

– Чтобы знать наверняка, что те пальцы, которые я нашел, не принадлежат вам.

Петр Николаевич закивал, сказал: да, да, конечно, – и криминалист разложил на столе свою «лабораторию». Анна Николаевна смотрела на манипуляции криминалиста, закусив нижнюю губу. Выражение лица у нее стало совсем детским. По кухне плыл сизый сигаретный дым, недоверчиво смотрел на посторонних большой пепельный котище, жался к ноге хозяйки. Петр Николаевич театрально вытянул вперед руки и сказал:

– Вот, Нюша… вот до чего мы дожили.

Анна Николаевна повернулась и хотела выйти, но Купцов окликнул ее: