Валерий Рощин - Масштабная операция

— В штабе оперативной группы предстоящую операцию окрестили «Вердикт». Основной задачей спецотряда является личное уничтожение эмира Шахабова Беслана Магомедовича по кличке Медведь. Прозвище, насколько вам известно, дано за крайне жестокий нрав — пленных не берет или же выкупает у других террористов с целью пыток и показательных казней. Отвечает этот весьма уважаемый в чеченской армии человек за подготовку молодых резервистов. Кроме того, по некоторым и пока непроверенным данным, именно он готовит смертников — так называемых шахидов, осуществляющих жесточайшие теракты в городах России…

Майор делал короткие пометки в планшетном блокноте, Торбин же слушал информативный инструктаж, стараясь запомнить самое важное, непосредственно относящееся к будущей акции. Пальцы его правой ладони привычно и быстро перегоняли меж собой монетку — от мизинца до большого и обратно. Дабы не раздражать монотонным мерцанием тусклого металла начальство, руки во время таких аудиенций Стас предпочитал держать за спиной.

— …По сведениям разведки учебный лагерь заместителя Командующего Вооруженных Сил Чеченской Республики Ичкерия более двух-трех недель на одном месте не задерживается. Отряд численностью от двухсот до четырехсот боевиков постоянно курсирует вблизи российско-грузинской границы, разбивая биваки в густых лесах. Изредка, при приближении превосходящих сил Федеральных войск, соединение перебазируется в Панкисское ущелье. Позавчера Медведь с большой группой вооруженных бандитов пересек границу и вновь обосновался на нашей территории. Итак, капитан, твоя задача…

Майор перестал записывать и поднял голову. Торбин перевел взор со светлого пятна целлофанового оконца на полковника.

— Самостоятельно набери отряд из семи человек, ты — восьмой. В обязательном порядке возьми пару профессиональных снайперов. Желательно так же включить в группу еще одного офицера.

Юрий Леонидович на мгновение умолк и, стрельнув лукавым взглядом, предположил:

— Вторым офицером, вероятно, пойдет Воронцов?

— Так точно, — утвердительно кивнул капитан.

— Годится, — удовлетворенно буркнул Щербинин. — Далее… Оружие и снаряжение любое — на ваше усмотрение. Тройной боекомплект на пять дней. Питание, вода, медикаменты — без ограничения. Вот карта с маршрутом движения и обозначением дислокации лагеря Шахабова.

Он достал из полевой сумки новенькую топографическую карту, развернул и положил на стол. Ткнув пальцем в небольшой кружочек, очерченный синим фломастером, командир бригады вытянул из другого отделения сложенный вчетверо листок с видневшейся на углу круглой гербовой печатью:

— Боевое распоряжение. Держи, оно уже подписано. Выброска в час тридцать ночи. Сейчас майор Сомов позаботится о снаряжении, ты же Станислав присоединишься к нему чуть позже. Людей отберешь и проинструктируешь в двадцать четыре ноль-ноль, не раньше. Выход колонны бэтэров из лагеря в ноль сорок пять. Десантирование должно произойти на десятом километре южной грунтовки. Вопросы есть?

Оба офицера промолчали, что означало отсутствие «белых пятен» в их понимании цели и деталей предстоящего задания.

— Сомов, — свободен, — отпустил оперативника полковник.

Тот кивнул, спрятал блокнот и вышел за полог палатки. Щербинин же сделал шаг к Торбину и произнес уже не сухим и казенным, а добрым, почти отеческим тоном:

— Понимаю… не прошло и недели, как ты вернулся из тех краев, но кто лучше тебя знает тамошние тропы и ущелья?

Молодой человек устало улыбнулся — эта командировка действительно выдалась для него насыщенной и тяжелой.

— Мы давно охотимся на Медведя, — вздохнув, продолжал командир бригады, — две группы, посланные с идентичной задачей, исчезли бесследно — как сквозь землю провалились. Поэтому настоятельно прошу избегать передвижения по открытым пространствам. Скрытность Станислав, и еще раз скрытность! Сторонитесь людей по пути до логова Шахабова, и не ввязывайтесь ни в какие стычки. Маршрут, указанный на карте, разрабатывался с учетом всех предыдущих ошибок и проложен исключительно по лесистой местности.

Щелкнув пальцем по пачке, он вышиб сигарету и подпалил ее зажигалкой. Пройдясь взад-вперед у стола и немного помолчав, негромко озвучил последнее напутствие — сугубо личное:

— Береги себя, Стас. Если с тобой, не дай бог, что-нибудь случится — Елизавета меня со свету сживет. Это последняя операция, вернешься — будем собираться домой — в Питер. А там у тебя отпуск… Отправлю вас с Лизой, куда-нибудь в теплые края — косточки погреть на белом песочке. Идет?