Сергей Зверев - Пираты. «Скат» принимает вызов

– Всем, это Дед, – передал Торин, не спуская глаз с опускающегося парашютика, – доложить о себе.

– Дед, это Рэмбо, я в порядке. Движений на тропе не наблюдаю, – ответил Доронин хриплым голосом и закашлялся.

Следом отозвались Веденеева и Привалов. Молчал только Корнеев.

– Повар, ответь, – настаивал встревоженный Торин.

– Живой, – наконец со стоном ответил Корнеев, – кажется…

– Ты ранен? – снова спросил Торин.

– Нет… оглушило немного… а так цел.

– Рэмбо, быстро со своей тройкой прочеши тропу, и ко мне! – приказал Торин. – Очень осторожно и внимательно. Могли остаться живые.

– Понял, выполняю, – ответил сквозь кашель Доронин и стал отдавать распоряжения: – Крыс, спускаешься на тропу. Глаз, сверху прикрываешь его, ждете меня.

Пока Привалов спускался со своего склона с оружием наготове, Веденеева внимательно пробегала глазами по камням, не высунется ли откуда ствол бандита. Но Привалову удалось спуститься спокойно. Убедившись, что напарник держит местность под контролем, Ирина стала спускаться сама. Рядом что-то шевельнулось. Веденеева быстро повернула ствол в этом направлении. За камнем показалась окровавленная человеческая фигура, раздался приглушенный стон. Убедившись, что бандит не представляет опасности, Ирина двинулась дальше. Она остановилась метрах в пяти позади Привалова, не убирая автомата от плеча и готовая в любую секунду открыть огонь в любом направлении. Сзади стал подходить Доронин.

– Вперед, уступом вправо, – приказал он, – я замыкаю.

Привалов двинулся первым. Он держал правую часть тропы, Веденеева – левую, а сам Доронин шел следом, готовый оказать помощь любому, если неожиданно на них будет совершена попытка нападения. Он не особенно верил, что после такого налета на узком участке тропы хоть кто-то из бандитов уцелеет. Но опыт подсказывал ему, что бывает всякое.

Горбачев наконец открыл глаза. Судя по всему, ему было плохо еще и от контузии. Торин улыбнулся и потрепал его по щеке.

– Ты как, герой? – спросил он Николая.

– Голова кружится, – ответил Горбачев слабым голосом.

– Ничего, это скоро пройдет, – успокоил его Торин, – тряхнуло тебя гранатой как следует, но это пустяки.

– Дмитрий Сергеевич живой?

– Живой! Что ему сделается. Спасли мы его с тобой.

– Значит, не зря… – сказал Горбачев и замолчал.

– Чего не зря? – не понял Торин. – Ты что, умирать собрался? Никаких опасных ранений у тебя нет, так что давай без этой упаднической философии. Банду мы перебили, так что полежи немного здесь, а я спущусь вниз. Кое-что надо посмотреть.

Еще раз потрепав Горбачева по щеке, Торин достал на всякий случай пистолет и стал спускаться. Корнеева он заметил еще издали. Дмитрий Сергеевич сидел на земле, держась руками за голову. Крови на нем не было заметно. Торин двинулся чуть в сторону, откуда в Корнеева стреляли перед самым налетом вертолетов. Зрелище было не для слабонервных. Один из бандитов валялся на камнях, куда его забросило взрывом. Брюшная полость его была разворочена, и с камней свисали бледно-грязные внутренности. Останки второго бандита валялись чуть в стороне. Взрывом ракеты тело разорвало надвое. Обнажившиеся белые кости грудной клетки торчали во все стороны, за ними виднелась бледно-красная легочная ткань. От третьего осталась только голова с ключицей и плечевой костью.

Убедившись, что поблизости никого в живых не осталось, Торин направился к Корнееву.

– Дима, ты живой? – спросил Торин, подсаживаясь к Корнееву, который все еще держался за голову и болезненно морщился.

– Гудит так, будто ракета внутри разорвалась.

Торин отвел его руки в стороны и стал осматривать голову. Чуть выше лба вздулась багровая шишка размером с кулак. Никаких ссадин или других ран он не нашел.

– Похоже, что это тебя камнем так шандарахнуло, – предположил Торин. – Крепкая же у тебя голова! Посиди пока на месте, сейчас ребята подойдут, и двинемся назад.

Оставив Корнеева, Торин быстрым шагом направился в ту сторону, куда опускался странный маленький парашют. Он нашелся быстро благодаря яркой ткани, из которой был сделан. Торин присел рядом и не прикасаясь стал рассматривать то, что спустилось с вертолета. Сам парашют был сделан кустарно из метрового куска яркого красного шелка. Тонкая капроновая бечевка, привязанная к ткани по углам, держала пол-литровый цельнометаллический дорожный термос. Тот, кто отправил эту посылку, не очень утруждал себя – бечевка от парашюта была примотана к термосу обычным скотчем. Сам же термос был на скорую руку выкрашен из баллончика яркой красной краской.