Иван Сербин - Чертова дюжина

— Вы заранее знали о том, что вокзал будет взорван? — Вероника прищурилась, подалась вперед. — Это оговаривалось?

— Нет. Изначально мы условились: никаких разрушений. Кроме военного склада и метротоннеля. Но без этого невозможно было обойтись. Остальное — его личная инициатива. Он наделал много ошибок, но я простил все. Все, кроме подключения фугасов. Марафонец даже не понял, как меня подставил. Этих двух накладок — сломанной машины и фугасов — оказалось достаточно, чтобы вы поняли: я причастен к делу. Правда, теперь уже все позади.

— Вы помогали ему?

Котов пожал плечами, допил кофе, поставил чашку на стол.

— Смотря что подразумевать под этим словом. Дал несколько советов, помог заполучить взрывчатку и оружие. В принципе он бы справился и сам, но это отняло бы слишком много времени.

— Как вы нашли Марафонца?

— Абсолютно случайно. Так уж вышло, что он попал в поле зрения ФСБ. Примерно год назад. Я начал присматриваться к нему. Марафонец — бывший спец. Когда их группу расформировали, подался на вольные хлеба. Думал, будут большие деньги, а оказалось, что по полю бегают большие злые волки. Куда больше и злее, чем он сам. Занялся киллерством. Да каким! Смеху подобно. Деньги за очередной «контракт» спускал в течение недели и шел искать новую работу. У него на хвосте уже висели ребята из прокуратуры, с другой стороны пасли жаждущие мести за «павших» товарищей «братки». Не сегодня завтра Марафонца взяли бы и вкатили по полной программе. Либо завалили бы. В первом случае дали бы вышку, во втором… Ну, тут понятно… На этом я его и подловил. Он оказался парнишкой сообразительным, а когда узнал сумму, которую можно получить, глаза стали размером с блюдце. Марафонец сразу решил всех «положить», а деньги ссыпать себе в карман. У него это на лице было написано.

— Вы подложили взрывчатку в самолет?

— Взрывчатки там и без того было достаточно. Почти полцентнера пластита. Я только поставил мину с замедлителем. Марафонец — дурак. Если бы он сыграл со мной честно, сейчас сидел бы в каком-нибудь баре за границей, пил бы виски. А так… Сам напросился.

— Вас не мучает совесть?

— Трудно сказать. Во всяком случае не больше, чем наших мудрых правителей, которые довели профессиональных спецов до того, что те готовы заниматься чем угодно, лишь бы заработать на пропитание. По сути, я убил только четверых. Убийц.

— Вы убили их всех, — тихо сказала Вероника.

— Может быть, вы правы. После смерти нас и рассудят.

— А вам не приходила в голову мысль, что Марафонец легко может убить вас?

— Я рассматривал подобную возможность. Но ему-то меня убивать было незачем.

— А камни?

— Он понимал, что не сможет продать алмазы, не засветившись. Слишком крупные камни. А засветка означала неминуемую смерть. Я, конечно, предпринял определенные меры предосторожности. Если бы со мной что-нибудь случилось, всем сразу же стало бы известно, какую задачу выполняют террористы и на какую фамилию новые документы Марафонца. Ну и еще несколько сугубо профессиональных мелочей. — Котов глотнул кофе и, поскольку Вероника молчала, спросил: — Это все, что вы хотели узнать?

— Нет, — девушка покачала головой. — Последний вопрос: зачем? Раз вы не можете продать камни, зачем вам понадобилось заваривать такую кашу?

— А вы не допускаете, что, помимо жажды наживы, существуют и другие мотивы преступлений?

— Отвыкла допускать подобное при нашей жизни. На алкоголика и сексуального маньяка вы, по-моему, не тянете.

— Я не тот и не другой, — улыбнулся Котов. — Меня привлекала сделка. Сама по себе. Странно, что вы до сих пор не поняли сути происходящего.

Вероника помотала головой.

— Постойте-ка. Я, наверное, чего-то недослышала. Вы сказали…

— Сделка. Покупка государственных алмазов за государственные деньги. Камни против выкупа. Неужели это так трудно понять?

— Зачем?

— Хотел доказать себе, что я не глупее некоторых людей.

— Ради чего?

— Ради того, чтобы не чувствовать себя беспомощным кретином, — озлился вдруг Котов. — Вас, видно, никогда не предавали. Вы не знаете, что чувствует человек, которого променяли на бумажки, именуемые деньгами.

— Это что-то личное?

Котов усмехнулся с нескрываемым сарказмом:

— Куда уж больше. От меня ушла жена.

— От многих уходят жены, но пока еще, насколько мне известно, никто не пытался из-за этого ограбить Алмазный фонд.

— А я и не грабил. Это сделал Марафонец и его люди. Я только купил алмазы. Вот и все.