Вячеслав Денисов - Плохой хороший мент

— Угощайся.

— Дороговатые сигареты для честного сыщика, — с улыбкой заметила дознаватель и вытянула сигарету из пачки.

— Это — руоповские, — коротко пояснил Артур. — Так вот, Маша, я полагаю, что в этой папке лежат три уже заполненных бланка постановления о задержании на трое суток «по подозрению в совершении преступления». Три. На моих «коллег» по несчастью. И один бланк — чистый, незаполненный. Уверен, что у тебя уже есть если не распоряжение, то — договоренность заполнить этот бланк моими данными. Можешь не отвечать, я знаю, что этот кабинет запросто может прослушиваться твоими же коллегами. Так вот, прежде чем ты его заполнишь, заперев меня таким бразом в ИВС, я хочу, чтобы ты меня выслушала.

— Более того, прежде чем я это сделаю, я должна буду тебя допросить.

Артур с удовлетворением отметил, что девушка тоже перешла на «ты», и продолжил:

— Мария, я вас умоляю… Неужели ты думаешь, Маша, что я буду подписывать какие-то документы?! Допроса не получится. Это сказано не в обиду тебе. Если есть такое указание — «закрыть» меня, то ты это сделаешь и без моего допроса. И без допроса в качестве свидетеля — сейчас, и без допроса в качестве подозреваемого — потом. Спорим, Маша, что эти трое не сказали тебе ни слова и нигде не подписывались? Спорим, что ты их все равно задержала на трое суток? Поэтому ты и выглядишь такой усталой. Маша, так происходит не потому, что ты — никудышный сотрудник и ничего не соображаешь в своей работе. Просто молчать — легче, чем «раскручивать». Поэтому я тебе дам возможность отдохнуть — помолчи, пожалуйста, и послушай. Я не стану тебя обманывать, мне это ни к чему. Просто расскажу кое-что, в чем разбираюсь лучше тебя.

Артур глубоко затянулся сигаретой и улыбнулся, заметив, как девушка подперла кулачком подбородок, заинтригованная таким началом.

— Вот видишь, Маша, ты и заинтересовалась. А ты — «баня, баня»…

Отвернувшись, дознаватель подавила улыбку.

— Ну, так начнем. — Теперь в кабинете командовал уже Веденеев. — Как я понимаю, меня подозревают в совершении преступления, предусмотренного статьей сто шестьдесят второй Уголовного кодекса. Хорошая статья, мощная. Теперь — квалифицирующие признаки: насилие, опасное для жизни и здоровья — раз, с применением оружия — два, преступный сговор группы лиц — три, с проникновением в жилище — четыре. Все правильно?

— Абсолютно.

— Тогда давай разбираться. Маша… ты это зря, не пиши ничего. Это я говорю тебе, а не для уголовного дела, которое попадет в руки следователя и развалится. Просто мне не хочется сидеть ни эти трое суток, ни долгие месяцы до суда. Не дай бог, конечно…

Дознаватель послушно положила авторучку и даже закрыла ее колпачком, показывая, что тут-то она со всем согласна.

Артур с благодарностью тряхнул головой:

— Приведут двоих понятых, ты зафиксируешь, что я отказался от дачи показаний и подписей, — и все. Лучше потрать свою энергию на слух. Если поверишь моим словам, — Артур повел глазами по стенам комнаты, словно выискивая подслушивающие устройства. На самом деле он хотел показать девушке, что полностью отдает отчет своим словам. — …Так вот, если поверишь, то в конце разговора у меня будет несколько просьб и заявлений. Устных, разумеется, поскольку я не буду подписывать никакие бумаги. Такое право я имею.

Веденеев дотянулся до пепельницы и воткнул в нее окурок.

— Теперь о том, с чего я начал. О «ляпах». Как ты объяснишь тот факт, что из четверых, ворвавшихся в квартиру, я один был без маски? Я, которого в Зареченском районе знает каждая собака?

Видя, что девушка продолжает молчать, Артур сменил тактику.

— Для лучшего разбора ситуации давай, Маша, сделаем так: я привожу тебе довод, а ты попробуй своим контрдоводом его опровергнуть. Идет? Так мы быстрее дойдем до истины.

— Согласна.

С интересом глядя на сыщика, девушка уже воспринимала их разговор как игру. У нее исчезло подсознательное мнение об Артуре, как о «плохом», чего собственно, он и добивался.

— Свой довод я привел. Теперь — твоя очередь.

— Хорошо, — дознаватель не скрывала азарт. — А если ты рассчитывал на фактор неожиданности? Женщину «вырубили» кастетом — кто тебя узнает в такой суматохе, да еще в полном беспамятстве? Ведь ты забегал последним, то есть тогда, по идее, все жертвы должны были уже лежать на полу! А жертва была одна.

— А если меня все-таки кто-то случайно рассмотрит? Бывает ли стопроцентная уверенность в том, что человек в квартире один?