Сергей Донской - Личное задание

Громов? Ну конечно же, он. Кто еще способен вести себя с достоинством испанского гранда, находясь среди людского столпотворения?

Мужчину в джинсах узнал бывший сексот КГБ, кандидат экономических наук Онищук, раскинувший свою скатерть-самобранку прямо на асфальте. На ней хаотично громоздились бэушные бытовые приборы, разнообразные детали и инструменты. Человек с понятием обнаружил бы здесь все, что может пригодиться в хозяйстве, – от электрических счетчиков, которые Онищук снимал по ночам в соседних подъездах, до оконных шпингалетов, которые он свинчивал у себя дома.

Громов его не замечал, шел своей дорогой. И для Онищука было большой неожиданностью, когда он остановился напротив и бросил небрежно, будто они виделись только вчера:

– Привет.

– Здравствуйте, Олег Николаевич. – Онищук давно зависел не от «конторы», а от собственной изворотливости и расторопности, но многолетняя привычка брала свое, заставляя позвоночник почтительно прогибаться в пояснице. – Рад вас видеть живым и здоровым. Все там же трудитесь?

– Похоже, что нет. – Громов непонятно чему усмехнулся. – Аббревиатура поменялась.

– ФСБ? – изумился Онищук.

– СЗС.

– И как это расшифровывается?

– Сам За Себя.

Онищук смешливо закудахтал. Ему было приятно сознавать, что не один он выбит из привычной колеи. Громов внимательно посмотрел на него, и пришлось Онищуку делать вид, что он надсадно кашляет, а не веселится.

– Мне нужно сделать кое-какие покупки, а шляться по рынку нет желания, – сказал Громов. – Подсобишь по старой памяти?

– А как же! – воскликнул Онищук. Воспоминания о тех годах, когда он исправно стучал на всех окружающих, включая собственную супругу, были не самыми приятными в его жизни. Но посредническая деятельность сулила доход, а это было главным в той новой жизни, к которой без особого успеха пытался приспособиться Онищук.

– Во-первых, мне нужен самый прочный и надежный автомобильный трос, который здесь можно найти. – Громов загнул палец.

– Сейчас сбегаю, тут рядом... За товаром присмотрите?

– Присмотрю. Но я еще не закончил.

– А? – Онищук замер в неустойчивой позе бегуна, сообразившего, что сделал фальстарт.

– Наручники. – Теперь на громовской руке загнутыми были уже два пальца, и это походило на постепенно сжимающийся кулак. – Не какие-нибудь допотопные железки, а хорошие браслеты, самозатягивающиеся, с зубчиками.

– Есть у меня такие, – засмущался Онищук. – За тысячу отдам. Но тут один нюанс.

– М-м? – заинтересовался Громов, прикуривая сигарету.

– Ключика нет. Защелкиваться наручники защелкиваются, а открывать их скрепкой приходится. Или с помощью иных подручных средств.

– Ключик, пожалуй что, не понадобится, – решил Громов после недолгого раздумья. – Показывай свою цацку.

Онищук успешно провел торговую сделку, а потом смотался к местным автомобильным магнатам и возвратился со сверхпрочным импортным тросом, запросив за него чуть ли не вдвое больше реальной стоимости. Громов торговаться не стал. Оплатил и эту покупку, но уходить не спешил, стоя на месте и разглядывая товар.

– Что за зажигалка? – спросил он, щурясь от сигаретного дыма.

– «Зиппо», – похвастался Онищук. – С лучших времен осталась. Вороненая сталь, час непрерывного горения. А на корпусе, – он поднес зажигалку к глазам покупателя, – девушка в развевающемся платьице. Это фирменный знак, которого на нынешних подделках не встретишь.

Громов принял вещицу из рук Онищука, чиркнул колесиком и установил горящую зажигалку на раскрытой ладони, любуясь почти незаметным в дневном свете пламенем. Захлопнув откидывающийся колпачок, попросил:

– Заправь.

– Да она и так почти полная!

– Вот и дозаправь, чтобы совсем полная стала.

Пока Онищук возился с баллончиком, Громов поинтересовался:

– Как живешь, секретный сотрудник Ясень?

Онищук хотел в ответ съязвить, но совершенно неожиданно для себя признался:

– Хреново. Вешался два раза.

Громов помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:

– За зажигалку сколько просишь?

– Пятьсот! – заявил Онищук со злобной решимостью. Ему стало обидно, что он не услышал в голосе собеседника даже намека на сочувствие.

– Вот, тут ровно полторы тысячи.

Громов протянул ему стопку сотенных купюр, а остальное сунул в карман. У него на две-три бутылки пива оставалось, не больше. Глаз у Онищука был наметанный.

– А я не нищенствую, спасибо.

Он попытался возвратить лишнее, но Громов мягко отстранил его руку: