Михаил Серегин - Закон блатного мира

Решетов корчился на земле, пытаясь вдохнуть. Мастерский удар Филина вышиб у него из груди весь воздух.

– А кто там у тебя еще в тачке? – Филин еще раз ткнул майора ногой, но, поняв, что еще как минимум пару минут он не то что разговаривать, дышать и то будет с трудом, отвернулся и сам заглянул в салон его машины.

– Ни фига себе! – присвистнул блатной, рассмотрев в темноте испуганное лицо Туманова. – Еще один старый знакомый! Ну-ка, давай сюда, с тобой я тоже поговорить хотел.

Филин вытащил из машины Туманова и положил его на землю рядом с Решетовым. Толстяк испуганно молчал. Он думал, что ничего хуже, чем то, что может с ним сделать Решетов, уже не случится, и сейчас как раз осознавал свою ошибку.

Филин на несколько секунд задумался, а потом быстро зашагал в сторону валунов, за которыми сидел в засаде. Через минуту он вернулся на серой «Хонде» и с трудом погрузил в нее обоих своих пленников. Потом обыскал подбитую машину и, захватив оттуда папку с документами на «Алазань», вернулся в «Хонду». К этому моменту и Решетов и Туманов обрели дар речи. Едва увидев блатного, они заговорили, перебивая и перекрикивая друг друга:

– Только не убивай!

– Филин, пощади!

– Если я скажу, где «Алазань», жить буду? – Решетов всем телом подался вперед.

– Нет, я первый скажу! – перебивая его, взвизгнул Туманов. – Ты вообще про «Алазань» не знаешь, я тебе ничего не говорил! Филин, он тебе нагнать хочет, только я знаю...

– Врешь, падла, я капитана расколол! Как я тебя-то нашел?! Я знаю, где «Алазань», Филин!

– Цыц, уроды! – рявкнул Филин. Он уже понял, как ему повезло. Поодиночке и Туманов, и Решетов могли начать крутить и попытаться наврать, но вдвоем они расскажут все как есть. Каждый понимает, что если промолчит, то скажет другой и что его слова можно легко проверить.

– Открывать пасть будете только по команде! Сначала ты, – Филин кивнул на Решетова. – Где «Алазань»?

– Затоплена рядом с корабельным кладбищем, где стрелка была. Мне капитан...

– Что капитан, я сам там был, – перебивая майора, завопил Туманов.

– Молчать! – Филин резко ткнул толстяка кулаком в бок. – Сказал же – говорить только по команде! Что значит затоплена? Почему?

– Этот, – Решетов кивнул в сторону Туманова, – ее спрятал так. Капитан сказал, ее поднять легко...

– Где именно затоплена? Понял, что рядом с кладбищем, а точнее? Говори ты! – Филин показал на Туманова.

– Как с моря подходить, в левой части бухты! – взахлеб заговорил толстяк. – Там кладбище только начинается, глубоко еще, до берега метров семьдесят. Филин, я там был, могу показать...

В этот момент, перебивая Туманова, в его кармане раздался писк мобильника.

– Всем молчать! Кто пикнет – замочу! – рявкнул Филин и ловким движением вытащил из кармана Туманова телефон.

– Слушаю, – сказал он в трубку.

– Шеф? – раздался неуверенный голос. – А почему... Валерий Игоревич, это вы?

– Кто говорит? – спросил Филин.

Несколько секунд трубка молчала, но связь явно не оборвалась.

– Кто говорит? – повторил Филин.

– Братан? – раздался в трубке уже другой голос. Удивленный и настороженный голос Коли Колымы.

– Колян?! Ты?!

Несколько секунд оба брата молчали. Потом заговорили практически одновременно:

– Ты где?

– Ты откуда звонишь?

На секунду возникла неловкая пауза, но Колыма моментально нарушил ее:

– Сашка, нам нужно встретиться. Поговорить много о чем надо, и не по телефону.

– Давай, – ответил Филин. – Помнишь, где стрелка была? Ну, на которой Батю ранили, у корабельного кладбища? Подъезжай туда!

– Хорошо, – помедлив секунду, ответил Колыма. – Буду.

Батя стоял на корме яхты и внимательно смотрел на берег в бинокль. За спиной Бати стоял один из его приближенных, пахан только что закончил разговор с ним. Говорили они о решении смотрящего дать Коле Колыме три дня. Батя знал, что оно вряд ли вызовет одобрение братвы, и сейчас в этом убедился. Конечно, пойти поперек никто не решится, но все равно неприятно, когда даже верные люди тебя не понимают.

– Батя, ты же никогда не прощал сук, – послышался голос за спиной смотрящего. – Я знаю, что ты верил Колыме, но если он ссучился... Привыкший беспрекословно выполнять приказы Бати рулевой послушно кивнул. Через несколько минут яхта сменила курс и почти втрое увеличила скорость. А стоявший на носу смотрящий снова поднял к уху свой мобильник.

Батя не поворачиваясь ответил:

– Ты меня что, не понял? Я не простил Колыму. Я дал ему время, чтобы доказать, что он не сука. Если докажет – базар исчерпан. Нет – получит, как любой другой.