Михаил Серегин - Закон блатного мира

Решетов залез во внутренний карман капитана – тот самый, куда тот положил полученные от Решетова баксы, – и вытащил пачку банкнот. Так, теперь, кажется, почти все.

Картина убедительная – выпил капитан и заснул в кресле у камина. И при этом то ли сигарету не потушил, то ли электроприбор какой не выключил, то ли просто из камина уголек вылетел, в общем, начался пожар. А дом-то деревянный, и соседей нет... Все правдоподобно. Теперь дело за малым – сделать так, чтобы пожар и правда начался.

Решетов нагнулся, поднял с пола флакончик с жидкостью, которой он вытирал отпечатки, шагнул с ним к окну и плеснул понемногу на каждую из роскошных портьер. Ацетон в иных случаях ничем не хуже бензина – горит прекрасно. Остатки ацетона Решетов плеснул на пушистый ковер, покрывающий деревянный пол. Все, теперь полная гарантия. Вытащив из кармана зажигалку, бывший кум шагнул к портьерам. По тяжелой ткани взметнулось бледное пламя – так резко, что чуть не опалило Решетову лицо. Он отступил назад, поднес зажигалку к краю мокрого пятна на ковре и быстро отскочил от рванувшегося вверх огня. Еще с полминуты Решетов, стоя на пороге, наблюдал за начинавшимся пожаром, а потом, убедившись, что сам огонь не потухнет, быстро вышел из комнаты.

Первым делом, вернувшись в каюту, Колыма вытащил изо рта связанного секретаря кляп.

– Звонил твой шеф? – спросил он так, словно выходил на пару минут. Секретарь не решился возражать. Он снова набрал номер и поднес мобильник к уху.

– Д-да, – отозвался секретарь, – три раза.

Колыма, ничего не ответив, присел на корточки рядом с камином, повернулся к огню лицом и протянул к нему замерзшие руки. Ему нужно было обдумать ситуацию. Появление Цыгана с напарником спутало все его планы. Теперь Туманов больше не позвонит. И к тому же из-за того, что на его звонки никто не отозвался, может что-то заподозрить и затаиться. Конечно, можно подождать следующего выхода на связь, который должен быть завтра в двенадцать, но время дорого! Смотрящий дал ему всего три дня, а ведь неизвестно, насколько быстро удастся договориться с Тумановым о встрече. Кроме того, исчезновение секретаря уже наверняка обнаружено, его будут искать, а значит, держать парня здесь опасно. Нет, ждать, пока Туманов выйдет на связь в следующий раз, нельзя. Нужно действовать по-другому. Секретарь ведь сказал, что у Туманова есть новый мобильник, номера которого никто не знает. Вот и хорошо...

Колыма встал, подошел к секретарю и снова отвязал его правую руку от стула.

– Придется задействовать запасной вариант, – сказал блатной. – Звони своему жирному другу на новый мобильник.

– А какие у меня гарантии, что ты меня не кончишь, когда я тебе буду не нужен? – спросил секретарь подрагивающим голосом, но почти спокойно. За то время, пока блатного не было, он успел все обдумать.

– Слово блатного, – отозвался Колыма.

– А... – секретарь не договорил. Колыма нагнулся, поднял с пола ведро и обрезок трубы, шагнул к нему.

– Не надо! Я согласен! Согласен!

Колыма поставил ведро, но не в угол, на место, а рядом с собой. Он протянул секретарю его телефон, и тот, все время косясь на обрезок трубы, с бледным от ужаса лицом стал набирать номер.

В каюте стало тихо. Секретарь держал у уха трубку, а Колыма ждал результатов.

– Не отвечает никто, – сказал секретарь через минуту.

– Еще раз звони.

Но и на этот раз трубку никто не взял. Колыма нахмурился.

– Смотри, потрох, если крутишь, то этим, – блатной кивнул на ведро, – уже не отделаешься.

– Да набери сам! Или посмотри, как я набираю! Я ж тебе сказал его номер! Он правда не отвечает, может, спать уже лег или напился! А может, телефон в другой комнате оставил! – секретарь что было сил старался, чтобы ему поверили.

Колыма секунду помолчал. В том, что секретарь назвал ему правильный номер, он почти не сомневался. И цифры он вроде правильно набирал, ведь не дурак же, должен понимать, что это проверить легче легкого. Может, Туманов и правда спать лег?

– Звони еще раз, – приказал он секретарю.

– Может, подождем маленько? Что толку через минуту звонить, раз он трубку не берет?

– Звони, – блатной был непреклонен. – Будешь звонить хоть сутки, пока не дозвонишься.

Первое, что почувствовал Туманов, приходя в себя, была боль в голове справа. Боль была сильной, пульсирующей, и Туманов невольно застонал.

– Что, сукин кот, очухался? – раздался где-то рядом насмешливый голос. Единственное, что он успел краем глаза заметить, прежде чем машина остановилась, был задок серой «Хонды» за здоровенным валуном у обочины.