Михаил Серегин - Закон блатного мира

– А ты не опоздал. Опоздал бы – с тобой другой был бы разговор.

– А... Ну да... – немного растерянно проговорил Голубев. – Это правильно... Точность – вежливость королей, да? – он сам засмеялся своей шутке, но тут же затих, видя, что его никто не поддерживает.

Пока смотрящий ставил коммерсанта на место, Коля Колыма внимательно приглядывался к нему. Его не оставляло ощущение, что лицо Голубева ему знакомо. То ли он его где-то видел, то ли просто похож на кого-то. И никак не вспомнить, где мог видеть и при каких обстоятельствах. Колыма наморщил лоб и еще раз внимательно осмотрел румяное лицо прибывшего. Точно, кого-то он ему напоминает... Кроме этого чувства Колыму заставила немного насторожиться одна деталь: он чувствовал в поведении этого человека едва уловимую фальшь. Он не мог точно определить, в чем она заключается, но в том, что она есть, был почти уверен. Коля Колыма привык доверять своему чутью.

– Ты все документы привез? – спросил тем временем смотрящий, не обращая внимания на попытки собеседника пошутить и вообще вести себя с ним на равных.

– Конечно, – торопливо ответил тот. – Все там, – он махнул рукой в сторону своего «Хаммера». – Пойдем...те, я вам все документы покажу, и уладим все формальности с продажей.

Батя неторопливо кивнул и спокойно пошел к джипу вслед за постоянно оглядывающимся на него Голубевым. Подбежав к своей машине, тот предупредительно открыл перед смотрящим переднюю дверцу. Батя поморщился. Он не любил, когда ему шестерили, тем более не по делу.

Устроившись в кресле, он поднял на Голубева тяжелый взгляд и сказал:

– Ну, давай свои бумаги!

Барин засуетился. Он как-то странно зашарил руками перед собой, потом обернулся, потянулся к заднему сиденью, где лежал черный дипломат, но, так и не прикоснувшись к нему, снова повернулся к смотрящему. Не поднимая глаз, спросил:

– А вы это... Чем расплачиваться будете?

– Как и договаривались – рыжьем, – со степенным достоинством ответил Батя.

– А у те... А у вас все на месте? Прямо здесь золото можно получить? Не кинете? – Голубев явно нервничал, глаза у него бегали, а руки все время дергались, не находя себе места.

«Дерганый какой, – подумал смотрящий. – Эх, тоже мне, бизнесмен...»

– А зачем я сюда, по-твоему, приехал? – брезгливо процедил он. – Зачем мне понапрасну метлой махать? Конечно, все здесь. Или ты Бате не веришь?

– Да нет, верю, – замахал руками Голубев, но смотрящий, не обращая на него внимания, высунулся из машины и махнул рукой Коле Колыме.

– Колян! Тащите сюда мешки!

Колыма кивнул, подозвал трех охранников, и они вытащили из багажника машины смотрящего четыре кожаных мешка. Мешки были относительно небольшого размера, но явно очень тяжелые – здоровенные мужики тащили их с трудом.

– Куда сгружать? – спросил Колыма, подойдя к «Хаммеру».

– Прямо на заднее сиденье кидай, – распорядился Батя.

Все четыре мешка были свалены на заднее сиденье, и «Хаммер» ощутимо просел под их тяжестью. Голубев еле успел выхватить оттуда свой дипломат.

– Все здесь, – сказал смотрящий, кивнув на мешки. – В каждом мешке по пятьдесят килограммов, я свое слово держу. А ты имей в виду, хотел бы я за бесплатно «Алазань» у твоего хозяина отобрать – отобрал бы. Ваше счастье, что не люблю я людей в угол загонять. Ладно, давай беседовать. Мое рыжье против твоих бумаг. А вообще-то жалко, что Валера не сам приехал, а тебя прислал. Я ведь ему два раза сказал, что с ним самим хотел бы поговорить. Ладно, доставай документы.

Голубев с готовностью открыл дипломат и вытащил оттуда огромную папку, битком набитую документами.

– Смотри, – сказал он деловым голосом. – Вот гендоверенность, дальше бумаги из Госкомрыболовства. Так, а тут бумаги из Судового реестра, страховки, техпаспорт на «Алазань»...

Батя сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил очки. Последнее время зрение у него здорово ухудшилось, что делать, возраст есть возраст, против него не повоюешь. Батя положил раскрытую папку себе на колени и принялся внимательно изучать документы.

Через две секунды после того, как рука Голубева скрылась в кармане пальто, со стороны свалки, располагавшейся возле заброшенной метеорологической станции, раздался громкий ухающий звук, такой, какой бывает при выстреле из гранатомета. На этот звук охрана Бати среагировать не успела, спустя мгновение раздались два взрыва, последовавших друг за другом так быстро, что словно слились в один.