Илья Деревянко - Собачий оскал

Бу-у-ба-а-а-ах!!! — страшно рвануло неподалеку. Земля содрогнулась. В воздух поднялся фонтан камней, обрывков железа, обломков бетона… Несколько залетели в овраг, лишь по случайности никого из нас не задев. «На фига такой заряд?! — мысленно удивился я. — Для ликвидации машины с людьми хватило бы в пять раз меньшего! Либо у Хозяина нашего иуды нет под рукой грамотного подрывника, либо… Да шут с ним. Пора за работу!»

— Держи пленного, — знаками показал я Косте, подхватил «вал» Ресовского и выкарабкался наверх. На месте «Волги» зияла глубокая воронка. Ворота и часть забора отсутствовали, а в резиденции полковника Дмитриева наблюдалась настоящая паника.

Из дома выскакивали полуголые мужики в дамском бельишке и, не обращая внимания на свирепый мороз, разбегались как тараканы, оглашая окрестности заполошными воплями. Истошно голосила сигнализация пяти автомобилей, но обезумевшие от ужаса педики не обращали на них ни малейшего внимания. Спустя несколько секунд двор опустел, а вопли неслись уже откуда-то из леса. «Околеют на таком-то холоде! Хотя… собакам собачья смерть!» — переведя «вал» в положение для стрельбы стоя и рысью устремляясь к дому, подумал я. Соседние особняки хранили гробовое молчание. Ни одно окно не светилось. Вероятно, поселковые жители твердо придерживались принципов: «Каждый за себя» и «моя хата с краю…». Миновав без задержки пустой двор, я достиг парадного входа и сквозь незапертую дверь проник внутрь.

— Меня-я-я! Меня-я-я забыли, шалавы неблагодарные! — резанул по ушам противный, гнусавый вой: — Вернитесь, мать-перемать! Эй вы, та-а-ам! Хоть кто-нибудь… По-мо-ги-и-и-и-ите!!!

Я двинулся на голос и, пройдя по широкому, застланному коврами коридору, очутился в овальном зале, отделанном в довольно специфическом духе. На стенах висели шелковые гобелены с изображением скабрезных, гомосексуальных сцен. Расставленные повсюду фарфоровые статуэтки были выполнены в форме напряженных фаллосов. Камин с удивительной точностью копировал огромную обнаженную задницу с раздвинутыми ягодицами. В анальном отверстии горел «вечный» газовый огонек. Изготовленная по индивидуальному заказу мебель так же за версту «воняла» педерастией. Зал освещали многочисленные толстые свечи, большей частью потухшие из-за сотрясения дома. А в центре на специальном садомазохистском станке был закреплен господин Дмитриев собственной персоной — с припудренными щеками, с намазанными губами, с подкрашенными ресницами, в полупрозрачной женской комбинации. Рядом валялась декоративная плеть, видимо, брошенная сбежавшим любовником.

— Борик?! — Полковник не узнал меня в полумраке. — Что там стряслось?! Куда все удрали?! А ну сними меня отсюда!

Ни слова не ответив, я остался стоять на прежнем месте. Душу мою раздирало чудовищное отвращение, и не только к размалеванному педику на станке. «Крышеватель» и пайщик наркоторговли, детской проституции, гнусных притонов типа «Лотоса» и множества других тягчайших преступлений, он одновременно являлся особой, неприкосновенной для отечественного правосудия. О художествах Дмитриева прекрасно знали и ФСБ, и руководство МВД, однако тронуть подонка никто не решался. У него был ну о-о-очень высокий покровитель во властных российских структурах (то ли родственник, то ли еще кто), а посему бесполая тварь продолжала сеять зло, наглея день ото дня…

— Борик! — нетерпеливо повторил полковник. — Почему стоишь столбом?! Живо отвязывай Хозяина! Иначе уволю!!!

Держа палец на спусковом крючке, я медленно выступил из тени. Присмотревшись, Дмитриев задрожал от страха. Зубы у него дробно застучали, глаза выпучились, по голенастым ногам потекла струйка мочи.

— Ты-ты… в-в-вы к-кто?! — заикаясь, выдавил он.

— Грабитель, — мрачно ответил я. — Мне нужен твой «Мерседес».

— У-у-ух! — облегченно выдохнул извращенец. — Машина, значит. Всего-то навсего! И стоило из-за такой мелочи шум поднимать, людей пугать?!

— Ключи! Быстро! — Я с трудом удержался от искушения выстрелить.

— На вешалке форма. Там, в кармане кителя, — полковник вновь обрел привычную спесь. — Но смотри, щенок, ты дорого за это заплатишь! Тебя же из-под земли достанут, и тогда…

Не слушая его угроз, я подошел к вешалке, разыскал ключи, положил их себе в карман и уже собрался уходить, как вдруг перед глазами возникла отчетливая, яркая картина: жирный сутенер за столиком тасует пачку детских фотографий, собирает деньги с любителей «клубнички» и вручает им номерки, дающие право на использование «товара». А если нелюди перестараются в экстазе (как Глущиков с Кадкиным) и ребенок истечет кровью, то не беда. Достаточно возместить материальный ущерб. Ведь это не маленький человек погиб, а живую игрушку сломали. Не особенно, кстати, дорогую, если у мамаши-алкоголички куплена. Или вовсе дармовую — если на улице подобрали…