Сергей Зверев - Сотворение мира

Сержант успел подумать о том, что Онищенко на самом деле оказался хорошим бойцом. Но те двое, прятавшись за камни, сдаваться и не думали. Огневые вспышки трепетали то слева, то справа. Противник также не желал становиться легкой мишенью, меняя места. Вдруг, переместившись еще, Локис увидел, как один из похитителей крадучись спускается вниз по склону. Несмотря на темноту, он узнал его – это был Керимоглу.

– Ну что же, посмотрим, – прошептал сержант, съезжая вниз по траве.

Через несколько минут он уже был на поляне. Удалявшийся цокот копыт указал направление. Под свистевшими вокруг пулями Локис поймал пляшущую лошадь, отвязал ее и, вскочив в седло, поскакал за турком.

Спускаться ночью по крутому склону сидя верхом – выглядело чистым самоубийством. Ощущения незабываемые, адреналин давал о себе знать на все сто… Сержант сильно упирался в стремена, отклоняясь назад для перемещения центра тяжести, иначе можно было перевернуться. Лошадь перескакивала поваленные деревья, ноги еле удерживались в стременах.

Локис знал, что лошади – очень умные животные, но есть у них один недостаток – пугливость. Пугаются, услышав малейший шорох. Тут уже надо всаднику ухо востро держать, чтобы лошадь не понесла. Если понесет – это страшно. Коня надо голосом успокаивать, если он почувствует, что всадник не волнуется, он тоже успокоится. Но это в более-менее нормальных условиях. А тут о спокойствии речи уже не шло…

Хасан, нахлестывая коня, галопом летел в темноте. Спустившись вниз, он промчался через ручей и снова выскочил наверх, выехав на извилистую дорогу. Турок еще подхлестнул коня, жеребец уже подустал, но Керимоглу было наплевать на все. Он мчался, думая только об одном – оторваться. Только бы уйти – тогда будет все!

Вскоре гора скрылась за поворотом. Беглец снова огрел жеребца плетью и вломился в чащу. Ветки деревьев хлестали по груди и бокам, но он гнал и гнал коня сквозь густые заросли. Вдруг конь всхрапнул, и в следующее мгновение турок почувствовал сильный удар, затем ощутил, что куда-то летит.

Толчок едва не выбил его из седла. К счастью, это была какая-то яма, из которой конь вынес его. Керимоглу все время оглядывался. Пока не было видно никого – ни одного живого существа, ни зверя, ни птицы, ни человека. Только звезды, похожие на поблескивающие вдали маленькие язычки пламени, колеблемые ветром, лили на землю холодный и неприветливый, тусклый свет.

Внезапно конь Хасана остановился, запрядал ушами, а затем вновь рванулся вперед. И здесь турок заметил, что по склону ближайшего холма, в том же направлении, в каком ехал он, позади промелькнула какая-то черная тень. Все. Погоня. Осматриваясь по сторонам, он пришпоривал жеребца еще сильнее.

Сержант хлестнул лошадь и поскакал влево, к краю ложбины, чтобы найти удобное место, где можно было бы перескочить через нее. Впереди он видел беглеца. И тут у него на глазах конь турка слетел в овраг. Предположив, что тот разбился о камни, Локис помчался к нему, но вот со дна оврага послышался звук копыт: Керимоглу остался невредим, нашел тропку и гнал коня вверх по склону, чтоб выбраться из оврага. Локис увидел, как конь вскарабкался и мощным скачком поднялся на возвышенность.

– Стой! – крикнул Локис. – Стой, говорю тебе!

Было понятно, что противник сделать это и не подумает, но в таких случаях человек кричит именно это – инстинкт. Сержант сжал коленями бока своего жеребца, конь рванулся вперед, внизу ревела раздувшаяся река.

Было еще темно, и скачка двух наездников была видна слабо им самим. Они то сближались, то отдалялись друг от друга; беглец временами оборачивался назад, вглядываясь в ночь. Локис прилагал все силы, чтоб нагнать его, но резвый конь уносил беглеца как на крыльях.

Локис с немалым трудом держался в седле. Верховой езде в десантуре не учат – сейчас он пожалел об этом. Единственное, что хоть немного помогало, – это несколько «проб», сделанных еще в подростковом возрасте.

В то далекое время Володя Локис ухаживал за одной девчонкой – Ларисой Малининой. А она была большой любительницей лошадей. И вот выходило так, что для того, чтобы оказаться поближе к ней, Локис вынужден был сам пойти на занятия по верховой езде. Впервые оказаться на спине у коня – это было сильным впечатлением в двенадцать лет. Потом начались занятия верховой ездой. Падения, неудачи… Было обидно – кто-то ездит, а у него никак не получается. Надо было успокоиться, присмотреться, как более опытные наездники общаются с животными, как они находят к ним подход, поучиться у них. Первый барьер, психологический, был взят. Но вот дальше дело не пошло. Из-за какой-то глупости Володька рассорился с Малининой и забросил «скачки» после нескольких занятий. Вот и весь, как говорится, боевой опыт.