Сергей Самаров - Лезгинка по-русски

Колесо сменили. Старый колесный диск закинули в салон, сбросили с откоса в сухую высокую траву старую разорвавшуюся резину, чтобы не привлекала на дороге постороннего внимания и не заставляла людей задумываться о произошедшем. Опытный эксперт в состоянии найти в разорвавшейся покрышке дыру от пули. А если не остается следов на дороге, искать внизу покрышку никто и не будет. Дело было сделано…

Майор Тихомиров сам сел за руль; пленников затолкали в салон, туда же забрались и офицеры группы. Машина тронулась и через десяток метров свернула в сторону обочины. Конечно, для легковой машины этот спуск был бы невозможен, но «уазик» тем и славится, что проходит там, где застревают самые современные внедорожники. Тихомиров потихоньку спустился с откоса и прямо по камням, чтобы не оставлять следа в сухой ломкой траве, двинулся в сторону скал, где уже было приготовлено убежище для машины.

Занадворов слушал звук двигателя машины, и ему казалось, что это совсем не тот «уазик», что спускался к ним с холма. Звук был совсем иным: коробка передач не скрипела, двигатель работал ровно и без очевидной натуги, и только корпус автомобиля продолжал повизгивать, как прежде. Но это уже было, и Тихомиров бороться с таким явлением не мог.

Рукотворная колея была прокопана как раз такая, как и требовалось. На обе оси «уазик», конечно, не сел, что в принципе было не нужно, но углубился в почву до самой выхлопной трубы. И сразу раскрылась дверца; из салона выпрыгнул старший лейтенант Рататуев и поднял автомат, показывая пленникам стволом направление движения. Двое из пленных были явно перепуганы. И лишь один – тот, что переводил слова майора Тихомирова своему водителю, – держался спокойно и с достоинством.

Чуть впереди машины, сидя на камне, пленников встретил подполковник Занадворов. Спокойно и по-деловому, без лишних слов, столь любимых майором Тихомировым, жестом показал на соседние камни, приглашая присесть для беседы.

Двое перепуганных сразу выполнили приказ. Только третий поправил на себе халат, испачкавшийся после работы с установкой запасного колеса, и остался стоять, вопросительно глядя на подполковника.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, – уже словами подтвердил Сергей Палыч свой жест.

– Может быть, сначала объясните мне, что здесь происходит? – сложив руки на груди, на вполне приличном русском языке спросил врач, человек с носом спело-сливового цвета и мутными глазами хронического алкоголика. Тем не менее тон сказанного и голос были такими, что подчеркивали возмущение произволом со стороны непонятно кого и непонятно по какой причине.

– Здесь вопросы временно – обращаю ваше внимание, только временно – задаю я, и только я. И попрошу на них отвечать, чтобы временное состояние не затянулось надолго. Это в ваших интересах и в интересах ваших собратьев по несчастью. Только я здесь и сейчас волен распоряжаться. Это попрошу уяснить сразу и окончательно, чтобы к непониманию положения вещей с вашей стороны больше не возвращаться.

Сергей Палыч говорил предельно жестко, отчетливо отделяя слова одно от другого, хмурил при этом брови и смотрел исподлобья, чтобы сразу показать, что переходил границу не для вежливой дружеской беседы.

Водитель машины смотрел на подполковника с откровенным испугом. Парень молодой, приступами храбрости не страдает. Его руки откровенно дрожали, когда он пальцами проводил по своему покрасневшему от испуга кадыку. Второй мужчина, видимо, фельдшер, пожилой, с простеньким лицом и невыразительными подслеповатыми глазами, нервно зевал, но остановил зевоту, чтобы сказать что-то не слишком сговорчивому врачу.

– Еще одно, – добавил Занадворов более жестко. – Я запрещаю разговаривать в нашем присутствии по-грузински, поскольку никто из нас грузинского языка не знает. Это невежливо с вашей стороны. Исключение может составлять только тот случай, если я или мои подчиненные попросят вас перевести наши слова другим. Нарушение будет караться. У моего заместителя достаточно крепкий кулак, чтобы вбить говорящему его же слова в рот!

– Мы находимся на своей земле и можем так говорить, как нам нравится, – возразил врач.

Но его возражение прозвучало неуверенно, и мутные глаза невольно оценивающе посмотрели на кулаки майора Тихомирова. Тот оценил ситуацию и чуть-чуть подтянул ближе к локтю рукава своего бушлата. Рукава, конечно, не мешали, но выглядело это впечатляюще и убедительно.