Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения

Жертвами, как правило, являлись сначала родственники несговорчивых предпринимателей, а потом и они сами. Суд дал Завьялову «вышку», а добрые дяди из комиссии по помилованию при президенте пожалели несчастного «банкира» и подписали прошение о помиловании.

— Ты с ним знаком лично? — поинтересовался парень.

— Заходил к нему пару раз. Он как-то простудился, поднялась температура.

Я давал ему аспирин, — едва шевеля губами, промямлил Семен Аронович.

— В какой камере сидит Завьялов и с кем? — продолжал допытываться парень, не сводя с перепуганного лица доктора холодного взгляда бесцветных рыбьих глаз.

— В камере номер восемь. Это самый льготный уровень, там сидят не по одному, а по двое. И только те, кто зарекомендовал себя хорошхм поведением и работой. Как только возникают проблемы с дисциплиной, заключенных сразу же переводят в одиночки... Завьялов шьет строительные руковицы. Его сосед по камере — бывший ученый-химик по фамилии Дронов. Сидит за то, что при помощи электроутюга, дрели и плоскогубцев самолично запытал до смерти несколько старух, собиравшихся выехать в Израиль на постоянное местожительство. Старухи те, по его мнению, намеревались нелегально вывезти из страны золотишко, накопленное их покойными мужьями.

— Хорошо, — покачал головой парень. Порывшись в боковых карманах куртки, он достал сигарету, закурил, демонстративно выпустил в лицо доктору густую струю едкого сизого дыма, а потом продолжил свою череду вопросов:

— Ты имеешь доступ в камеры?

— Только когда заключенный болен или нуждается в срочной помощи врача.

— Но возможность просунуть руку имеется?

— Простите, я вас не очень хорошо понял... — пробормотал Семен Аронович, неопределенно пожав плечами.

— Ничего, сейчас поймешь, сучий потрох! — усмехнулся его мучитель. — Для начала скажи-ка мне — какие болезни ты не в состоянии вылечить на месте и в каких случаях зеков приходится отправлять в областную тюремную больницу?

— Я хороший терапевт и неплохой хирург. Большинство болезней я лечу сам в нашем тюремном больничном отделении. И в тюремную больницу мы никого не отправляем. Исключение составляют разве что инфекционные болезни вроде холеры, тифа, гепатита. Такие больные опасны для окружающих и нуждаются в специальном стационарном лечении. За время моей работы в тюрьме был всего один подобный случай. Гепатит...

— Ну и отлично, — без особых эмоций кивнул парень. — Значит, если зек в какой-то камере вдруг неожиданно заболеет гепатитом, его отправят в тюремную больницу, которая находится здесь, в городе?

— Выходит, что так, — согласился доктор, уже начиная догадываться, куда клонит сидящий напротив человек. — Но я...

— Заткнись и слушай, — жестко пресек его парень, снова состроив на своем лице страшную гримасу. — Он, — негодяй пальцем указал на сидящего за столом Бориса Михайловича, — раздобудет для тебя ампулу с вирусом гепатита. Ты должен разбить ее в камере, где сидит Завьялов. А когда он заболеет, настоять на том, чтобы его перевели в областную тюремную больницу. Ты все понял, жидяра?!

— Я... не смогу... — заикаясь, пролепетал незадачливый торговец морфием, но был снова перебит, на этот раз довольно бесцеремонным способом — его просто схватили за грудки и несколько раз сильно встряхнули, так, что Семен Аронович даже умудрился прикусить язык.

— Сможешь! — прошипел его мучитель, на поверку оказавшись гораздо сильнее, чем доктор мог предположить на первый взгляд. — Иначе я сделаю так, что и ты, и твой друг, — парень снова кивнул на главврача центра «Элита», — окажетесь у тюремной параши! За торговлю наркотой. Впрочем, — он ненадолго замолчал, зловеще прищурив свои рыбьи, с опухшими красными веками глаза, — это он сядет, а тебя, Айболит херов, я лично придушу, а перед тем вырежу у тебя на спине тупым ножом шестиконечную звезду! Усек?

У Семена Ароновича не было оснований сомневаться в том, что произнесший эти страшные слова подонок не блефует. Ясно, что за ним стоят силы, с которыми лучше не шутить. К тому же доктор боялся даже представить, что с ним будет, узнай начальник тюрьмы полковник Карпов о том, что его приятель-врач втихаря приторговывает морфием. Да, доктор, как и большинство людей, любил деньги, но, разумеется, не до такой степени, чтобы ради них раньше времени сыграть в ящик!

— Если я... сделаю так, как вы просите... — начал было Семен Аронович, стараясь не смотреть на каменное изваяние в джинсах и кожаной куртке, но крепкие руки снова тряхнули его, едва не оторвав от кресла.