Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения

Прислонившись спиной к стене, на стоящей в углу камеры кровати полусидел-полулежал необычайно худой человек. Он был одет в серо-черную полосатую робу. Его волосы были похожи на паклю, лицо выглядело совершенно безжизненным из-за кожи цвета пергамента. Глаза, отрешенно смотрящие куда-то перед собой, в одну точку, были почти бесцветными. Плотно сжатые, прокусанные до крови синюшные губы медленно подрагивали. Заключенный сидел на съехавшем набок матраце, обнажавшем металлический лежак кровати, и тихо поскуливал. Левый рукав его полосатой робы был закатан, а на его желтоватой руке белым пятном выделялась только что наложенная тугая повязка. На каменном полу лежали стянутые с постели одеяло и подушка, перепачканные кровью.

Рядом с кроватью, спиной ко мне, стоял невысокий коренастый человек и укладывал в чемоданчик медицинский жгут и пузырьки. Он был одет в короткий белый халат явно не первой свежести. Услышав щелчок открывшегося замка, человек обернулся и посмотрел на стоящих по ту сторону дверного проема людей. Движением указательного пальца он сдвинул на кончик носа очки и обратился к полковнику Карпову, все еще стоящему в дверях камеры.

— С ним все в порядке, — мгновенно переведя взгляд на меня и как-то довольно хамовато улыбнувшись, доктор пробормотал, не переставая ковыряться в чемоданчике:

— А вы и есть тот самый священник, которого прислали для наших изуверов и потрошителей? Ну что ж, добро пожаловать на Каменный. Здесь весьма веселенькое местечко, уверяю вас... Кстати, меня зовут Семен Аронович.

— Отец Павел. — Я подошел ближе к кровати. — Что с ним?

Глаза заключенного пришли в движение и замерли, остановившись на висящем у меня на груди серебряном кресте. Лицо его неожиданно приобрело осмысленное выражение, он даже попытался приподняться на локтях, но, видимо, был настолько слаб, что в конце концов остался лежать в прежней позе, прислонившись плечами к холодной каменной стене.

— Пятая попытка самоубийства за год, — спокойно, словно речь шла о погоде, сообщил доктор, ростом не достигающий мне и плеча. — И зачем только его помиловали, а? Уж лучше бы расстреляли или отправили на урановые рудники... — Закрыв чемоданчик, доктор встретился со мной взглядом и усмехнулся. — Может, вам повезет, и этот маньяк наконец-то перестанет меня дергать в самые неподходящие моменты.

Подмигнув мне на прощание, маленький доктор взял свой чемоданчик и направился к двери, оставляя меня один на один с полуживым человеком в полосатой робе, который все еще продолжал, не мигая, смотреть на мой крест.

— Вы запомнили, отец Павел? — донесся до меня голос полковника Карпова.

— Если что — нажмите на кнопку. Когда закончите, Саша проводит вас в мой кабинет.

В дверном проеме снова появилась физиономия невозмутимого охранника, вслед за чем тяжелая стальная дверь захлопнулась.

— Вы... действительно... священник?

— Что? — Я не ожидал, что человек, завороженно смотрящий на мой крест, так быстро «оттает». Он зашевелился.

— Я спрашиваю — вы настоящий священник или один из них, специально переодетый?

— Я самый настоящий священник. Меня зовут отец Павел. Еще позавчера я крестил новорожденных детей в храме Святой Троицы в Санкт-Петербурге.

— Да?! Тогда, если вы настоящий, то скажите мне, что говорится в Евангелии от Матфея, стих шестой, псалом пятнадцатый?

Я заметил, с какой неприкрытой надеждой смотрит на меня этот дрожащий то ли от холода, вызванного большой потерей крови, то ли от страха обмануться в своих надеждах, изможденный и уставший человек.

— «А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». Так?

Я подошел ближе и опустился на край кровати. Какое-то время зек со страхом смотрел на меня, покусывая потрескавшиеся синие губы, а потом громко вздохнул и пробормотал:

— Не может быть... Нет... Не может такого быть...

— Я ошибся?

— Нет, нет! Просто... — Он весь как-то сжался, подогнув острые колени к груди, а потом вдруг опустил на них голову и опять тихо заскулил. Потом немного успокоился и прошептал:

— Просто я уже не верил, что они действительно... Что вы... Что вы все-таки приедете в это страшное место! Вы пришли, чтобы мне помочь, да? — Заключенный поднял голову и затравленно посмотрел мне прямо в глаза. — Тогда вы должны знать, что я не убивал!.. Я не убивал ни одной из тех женщин, за которых меня осудили на смертную казнь!.. Я невиновен!