Валерий Горшков - Ликвидатор

Нет, такой расклад никак не подходит. Я, хоть и выбрал профессию военного, как любой нормальный человек хотел бы пожить на этом свете ещё три-четыре десятка лет. Пиво, женщины и все такое… Я не собираюсь умирать.

Тут надо отметить еще один, чрезвычайно важный момент. Календарь бесстрастно констатировал, что сегодня — девятнадцатое августа тысяча девятьсот девяносто первого года. В стране творилось Что-то непонятное. Я уже знал, что во все более или менее крупные города были введены войска. Нетрудно себе представить, что сейчас творилось во властных структурах и тем более в КГБ. Напавшие на секретный объект, безусловно, владели оперативной информацией на самом высоком уровне. И они знали, что сегодня им никто не помешает осуществить задуманное. Короче, не приходилось сомневаться, что они уже стремительно шли по моему следу.

В таком случае оставался только один выход — уйти до поры до времени на дно и там, окопавшись со всех сторон, ждать удобного момента для окончательного принятия решения. Ближайшие же задачи представлялись более-менее ясно.

Во-первых, нужно добраться до Москвы.

Во-вторых, узнать, как дела в «Золотом ручье». Это — особенно важно!

В-третьих, как можно быстрее уезжать из региона, а ещё лучше — из России. Я даже знал, куда именно.

Спустя три часа я вышел на трассу, тормознул рефрижератор с молдавским номером и без особых проблем добрался до Москвы. Правда, поволноваться все-таки пришлось, когда на въезде в город я увидел стройные ряды бронетехники и людей в военной форме. Молчаливый водила КамАЗа с «будённовскими» усами оказался хорошим парнем, порылся под своим сиденьем и положил мне на колени видавшую виды джинсовую куртку с бессчетным количеством заплат.

— Накинь. — Он ещё раз остановил взгляд на исцарапанных и кое-где испачканных кровью бицепсах странного попутчика, втиснутых в черную футболку с короткими рукавами (форменную куртку с майорскими погонами я снял загодя, в лесу), и вздохнул: — Мало ли что…

Дальнобойщик остановил рефрижератор на первом же городском перекрёстке.

— Приехали, братишка. Мне сейчас в одно место заехать надо, одному. Сам понимаешь… — будто извиняясь, сказал «Буденный». — Бывай.

Я спрыгнул на асфальт, начал снимать джинсовку, но не успел. КамАЗ заревел, дернулся и, выпустив густой черный дым из расположенной над кабиной высокой выхлопной трубы, рванул вперед.

До дома я решил идти пешком. По дороге внимательно вслушивался в обрывки разговоров прохожих и вглядывался в лица сидящих на «бэтээрах» и танках солдат. Почти на каждом большом перекрестке стояла военная техника. Я с удивлением замечал улыбки на лицах молодых ребят в форме, которых, помимо их воли, заставили стать устрашающим монстром для простых мирных граждан. Из стволов пулеметов и орудий торчали букеты цветов. Невиданное зрелище! Последний раз я видел такое на экране телевизора в последний день вывода советских войск из Афганистана. Тогда мы, те, кто там когда-то был, не чувствовали себя победителями. Это была бесславная война, которая так же бесславно и завершилась, не принеся ничего, кроме слез и ноющего сожаления о безмозглой тупости отдавших некогда роковой приказ «отцов народа».

Подойдя к своей пятиэтажке, куда обычно меня привозила и отвозила обратно на службу светло-коричневая «Латвия», я огляделся. Ничего подозрительного. Тихо, стараясь не производить лишнего шума, я поднялся по лестнице на четвертый этаж и позвонил в соседнюю с моей дверь. Из глубины квартиры мягко прошлепали детские шаги. Сережа, сын Павла Дмитриевича, был дома.

— Здрасьте, дядя Валера! — выпалил мальчик. — Папы нет, но он скоро будет. Вам дать ключ?

Уезжая на службу, я всегда оставлял ключи соседям, так как с самого детства имел отвратительную привычку везде оставлять зонтики, перчатки и ключи. Победить этот «порок» не удалось, и приходилось перестраховываться простейшими методами. Второй ключ от квартиры был у моей бывшей жены, которая жила сейчас с новым мужем в другом конце города.

— Да, дай, пожалуйста, — кивнул я в ответ.

Через минуту майор Бобров был уже внутри своей квартиры. Не мешкая переоделся в приличную одежду, собрал самое необходимое в спортивную сумку, положил туда документы и деньги — все, что были, в большой серебряный портсигар спрятал дискету и засунул его между рубашек, повесил сумку на плечо и уже собрался уходить, как неожиданно зазвонил стоящий на журнальном столике телефон.