Андрей Поповский - Каратила – третий раунд

– Если работать по уму, никто ничего не просечет. Посмотри, сколько лет здесь работают бригады угонщиков, и что-то до сих пор никто из них особо не спалился. Попавшиеся одиночки не в счет. Сидеть и ждать у моря погоды в Киеве или в Москве – это слишком накладно, да и перегонка машин на такое расстояние слишком опасна, мало ли что в дороге может произойти. Никто ведь не говорит, что мы будем брать тачки, украденные прямо из нашего города. Есть же еще Нальчик, Моздок, Мин-Воды, Пятигорск наконец. Северный Кавказ большой, и места, чтобы развернуться, нам хватит. Мы начнем пока с малого, а потом, если бог даст, вырвем для себя солидный кусок в этом перспективном деле. Волков бояться – в лес не ходить. Вы ведь все хотите хорошо одеваться, ездить на хороших машинах и водить красивых девчонок по ресторанам, а для этого нужны деньги – так не бойтесь же трудностей.

– На самом деле, пацаны, Марик сейчас дело говорит, – внушительно заявил со своего места Валеха, решивший наконец открыто поддержать предложение Марика.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского и не гуляет с девочками, а вместо этого работает на заводе и получает от государства кукиш с маслом вместо благодарности. В Москве и в других местах мы чужаки, и поэтому нам там ничего особого не светит. А здесь мы дома, и при желании и чуточке везения сможем выгрызть для себя солидный кусок. Конечно, Котяра, если ты тоже решил отделиться и заняться самостоятельной деятельностью, давай мы с тобой обсудим это прямо сейчас.

Марик остановился напротив сидевшего на стуле Кота и пристально, с угрозой посмотрел на него.

– Ну что, давай определяйся: с нами ты или, как Виталя, пойдешь устраиваться на работу?

– Да нет, вы меня не так поняли, я не то чтобы против… – оглянувшись по сторонам и не найдя поддержки в товарищах, сдал назад Кот.

– Просто, нам тут нужно все хорошенечко обдумать, чтобы потом себе локти не кусать.

– Ну вот так-то оно лучше будет, – подобрев лицом, усмехнулся Марик и отвел глаза в сторону. – Обдумать все, конечно, надо, никто не собирается бросаться в это дело очертя голову. Раз ты у нас такой осторожный, вот тебе первое задание. Нам очень нужен свой перебивщик, чтобы не обращаться на сторону, так что тебе необходимо будет поплотней пообщаться с Зауром, чтобы освоить секреты профессии, так сказать. В свое время этим занимался Егор, но теперь его нами нет и нам нужна замена. Будешь себе тихонько стукать молоточком и кернами в отстойнике, и никакого тебе особого риска. Ну как, согласен?

– Марик, да ты что, думаешь, что я испугался, что ли? – тут же взвился со своего места обиженный до глубины души Кот.

– Да никто ничего не думает, – поморщился тот в ответ.

– Просто каждому нужен свой участок работы. Твой будет перебивка, у меня с Валехой организационные вопросы, а Графу со Слоном мы тоже дело найдем

– Тогда я согласен.

После состоявшегося общего разговора в опустевшей квартире остались только Валеха с Мариком, остальные парни рассосались по своим делам.

– Да, работнички… – саркастично протянул Марик, когда закрылась дверь за последним ушедшим парнем.

– Угу, мы с таким составом бригады далеко не уйдем, – поддержал его Валеха, задумчиво смотря в потолок.

– А что делать, других-то пока нет, а работать нужно, мы же сами не в состоянии охватить все сразу. К тому же нас двоих, без рядовых бойцов, никто всерьез не воспримет, на любой разборке нас просто массой задавят. Посмотри – у Захара рыл тридцать в бригаде, у гэсовских больше сотни наберется, у того же Антона не меньше десятка здоровенных амбалов, да и другие бригады тоже не отстают.

– Надо бы набирать новых людей в силовое крыло, – наконец оторвался от созерцания потолка Валеха. – Жаль, пока с бабками туго, но мы еще о себе заявим. Пока ты будешь налаживать это дело с тачками, я подберу пару-тройку надежных пацанов для острых акций. Пора бы уже начать заниматься нормальными делами, а не возиться со всякой мелочью. Количество рыл в бригаде – это не главное. Если есть пара-тройка надежных пацанов, то можно просто тупо перемочить верхушку любой бригады, и тогда без руководства они сами развалятся, а мы подберем то, что после них останется. Вспомни, что стало с бригадой Жоржа, после того как его замочили…

Витос, почти не вставая, пролежал пластом на шконке целых четыре дня. Все эти бесконечные для Егора дни он, как мог, ухаживал за своим соседом. Тренировки до полного физического изнеможения, чередующиеся с долгими медитациями, и забота о больном соседе помогали молодому, здоровому и деятельному парню, запертому в тесном мрачном помещении, не соскочить с катушек. В свободное время, которого у него теперь было завались, Егор бесконечно проигрывал подробности своей теперь уже прошлой жизни. Для любого человека, впервые попавшего в тюрьму, это становится тяжелым шоком. Истинную ценность свободы начинаешь понимать только тогда, когда ты ее теряешь. Свобода – она как часть человеческого тела, необходимость которой понимаешь особенно остро только тогда, когда не ты можешь пользоваться ей как обычно. Мы же не думаем каждый момент – «О боже, как хорошо, что у меня есть руки или ноги!» – мы просто ими пользуемся вовсю, осознавая их ценность только тогда, когда с ними что-то не так. Так же и со свободой: в обычной нормальной жизни она неосязаема и неуловима, как воздух, но в тоже время ее потеря давит на любого человека с тяжестью огромной горы. Элементарные, казалось бы, вещи становятся более недоступны, и больше всего тяготит даже не лишение каких-то материальных благ вроде нормальной пищи, возможности куда-то пойти или что то сделать. Сильнее всего бьет то, что рушатся все твои планы на будущую жизнь, которые ты выстроил в своих мечтах и исполнения которых ты добивался всеми силами. Можно сказать, что в один момент переворачивается вся твоя жизнь… Вырванный из привычного окружения, растерянный и озлобленный, ты внезапно для себя оказываешься во враждебном мире, где правят бал совсем другие законы и понятия, и какое место ты займешь в этом мире, будет зависеть только от тебя. В этом тусклом безликом мире тюремных бараков, тесных вонючих камер, людской злобы и подлости, где правят бал серые краски – очень ценятся такие качества, как хитрость, изворотливость и физическая сила. Но самой большой ценностью даже здесь является сила духа, которая сама по себе способна перевесить и изворотливость, и хитрость и физическую мощь. Без этой важнейшей составляющей настоящего мужского характера все остальные качества – просто ничто. Именно сила духа позволяет выдержать то, что по определению выдержать невозможно. Именно сильные духом становятся здесь лидерами и гнут под себя все вокруг, подчиняя своей жесткой воле более слабых и податливых. Именно сильные духом проходят этот путь от начала до конца так, что об этом потом складывают легенды. Вот только при этом важно все же остаться человеком, а не превратиться в сильного духом зверя в человеческом обличии. Оставаться человеком везде и при любых обстоятельствах – это очень трудно. В нормальном обществе, при хорошем воспитании и соответствующем развитии, не так уж сложно быть хорошим, добрым и отзывчивым. В обычной повседневной жизни, которой живет абсолютное большинство людей, быть более или менее «правильным» нетрудно. А вот когда жизнь вместо ласковой материнской улыбки демонстрирует тебе злобный звериный оскал, когда вокруг тебя волчья стая и давший слабину обязательно будет разорван не менее слабыми, но зато вовремя сбившимися в кучу, когда доброта и отзывчивость чаще всего оказываются только масками, одетыми на звериную морду чтобы обмануть и развести очередного подставившегося лоха – вот тогда остаться человеком и не рвать, не выкруживать, не обманывать для собственной выгоды – это очень непросто.