Стивен Хантер - 47-й самурай

— Ого, — почтительно произнес Том, — этому малышу по-прежнему хочется что-нибудь разрезать. Знаете, он до сих пор меня пугает.

Он передал меч Бобу, и тот, принимая его, ощутил некий разряд. Что именно — дрожь, трепет, вибрацию? Как будто малышу действительно по-прежнему хотелось что-то разрезать.

С первого взгляда было видно, что меч идеально подходит для тех целей, ради которых создавался. От него буквально веяло святотатственной силой. По обеим сторонам вдоль слегка изогнутого лезвия, почти у самого острия, проходили волнообразные линии — Боб уже знал, что они называются «кисаки». Да, казалось, мечу и правда хочется что-нибудь разрезать, нанести кровавую рану. Он был идеально сбалансирован, но в лезвии было и нечто большее, нечто причудливо живое. Боб слегка взмахнул мечом, и ему показалось — он готов был в этом поклясться, — что внутри лезвия спрятана какая-то мягкая сердцевина, которая по инерции сместилась вперед, еще быстрее увлекая меч к цели.

Боб поднес меч к свету. Лезвие и правда многое повидало на своем веку, и не только мальчишек, которые колотили по нему чем попало на бетонном полу гаража. При внимательном рассмотрении было видно, что сталь матовая и покрыта паутиной маленьких трещинок и царапин. Кое-где на поверхности чернели маленькие точки. На острие — якибе, как уже знал Боб, — присутствовали микроскопические сколы; то ли мальчишки колотили им по дереву, то ли японский офицер перерубал шею морскому пехотинцу. Эфес — цуба — представлял собой толстое стальное кольцо, чем-то похожее на изящный поднос. Рукоять оказалась липкой: она была обтянута рыбьей кожей, затем тщательно обмотана плоским хлопчатобумажным шнуром, который потемнел от пота и грязи, местами протерся и разлохматился.

При взмахе меч тихо-тихо позвякивал, потому что, как разглядел Боб, эфес был закреплен с помощью муфты неплотно — эта муфта тоже как-то называлась, но Боб забыл, — и поэтому слегка играл на лезвии.

— Помнится, когда я был мальчишкой, мы этим мечом резали листы бумаги, вот какой он был острый, — сказал Том Калпеппер. — Давайте попробуем.

Обеими руками он схватил за края лист плотной писчей бумаги. Боб нежно прикоснулся острием к бумаге и ощутил, как лезвие застыло на миг, затем плавно скользнуло вниз. Том бросил на пол разрезанный пополам лист.

— Не могу поверить, что он настолько острый! — воскликнул он. — Таких острых вещей не бывает!

«Не кипятись.

Не кипятись».

Однако Бобу с огромным трудом удавалось держать себя в руках.

«Это испытание, — твердил он себе. — Они хотят испытать гайдзина. Хотят убедиться, обладаю ли я достаточной мудростью, терпением, стремлением к вежливости и церемониям, чтобы со мной стоило иметь дело в Японии».

«А может быть, — возражал Боб самому себе, — все дело в том, что фараоны везде одинаковые: им просто на все наплевать».

Так или иначе, результат был один и тот же. Боб сидел в отделении полиции международного аэропорта Нарита, в сорока милях от Токио. Это было голое, чисто функциональное место, нисколько не похожее на щегольские залы ожидания прекрасного аэропорта, расположенные на верхних уровнях, — те напоминали кишащие народом торговые ряды. Здесь, двумя уровнями ниже того блеска, который встретил Боба, все было отдано только работе.

Боб был уверен, что предусмотрел все. Обнаружив меч, он позвонил полковнику в отставке Бриджесу, главе отдела истории морской пехоты, и тот вызвался заняться бумагами, каковых оказалось великое множество. К счастью, у Бриджеса были связи в Вашингтоне, и знакомые его знакомых работали в управлении Организации внешней торговли Японии (ОВТЯ) на Западном побережье. В свою очередь, эта организация была каким-то таинственным и загадочным образом связана с Министерством экономики, торговли и промышленности (МЭТП), могущественным правительственным ведомством, которое отвечало буквально за все. В конце концов была достигнута договоренность с таможней о ввозе меча в Японию. По прибытии в карантинную зону его должны были сразу же передать в отделение полиции аэропорта Нарита, где на него было бы оформлено соответствующее разрешение. С таможенным сертификатом и разрешением все было бы уже полностью по закону.

Однако где-то что-то пошло наперекосяк. И Боб вынужден был торчать в комнате предварительного заключения — вместе с избитыми корейскими рабочими, вместе с разъяренными клерками, которые, напившись в ожидании рейса, начали буянить и в итоге попали в полицию, предварительно получив дубинкой по затылку, вместе с карманными воришками и мошенниками и, может быть, с двумя-тремя мелкими гангстерами, поскольку, как говорят, гангстеры в Японии встречаются повсюду. Боб знал, что здесь их называют «якудза» или, сокращенно, «яки».