Стивен Хантер - 47-й самурай

Все солдаты боятся огнеметов. Американцы, эти косматые звери, не ведают, что такое честь. Они вырывают у убитых японцев золотые зубы, делают из черепов японских солдат пепельницы и отсылают их домой, они убивают японцев не так, как подобает, пулей и мечом — они ненавидят мечи! — а с расстояния многих миль большими снарядами морских орудий и бомбами, сброшенными с высоко летящих самолетов, и даже когда подходят близко, пользуются этими жуткими трубами, поливающими все вокруг горящим газолином, который сжигает человеческую плоть до кости, вызывая долгую и мучительную смерть. Ну разве может воин с честью умереть в пламени?

— Или мечом, господин капитан. Умоляю, если я загорюсь, отсеките мне голову.

— Как тебя зовут?

— Судо. Судо с острова Кюсю.

— Судо с острова Кюсю. Ты не умрешь в огне. Это я тебе обещаю. Мы самураи!

Слово «самурай» до сих пор обладало магической силой. Солдаты расправили плечи. Каждый мечтал стать самураем. В этом гордость, в этом честь, в этом величайшая жертва. Это нечто большее, чем жизнь. Это — то, к чему должен стремиться каждый мужчина, даже ценой собственной смерти. Хидеки Яно знал это с раннего детства; он страстно мечтал об этом, как мечтал о сыне, который оправдал бы все его надежды.

— Самураи! — истово повторил мальчишка.

Он уже успокоился, потому что поверил в это.

Право идти в атаку первой выпало роте «А». Просто настала ее очередь; роты «В», «С» и «D» обеспечат огневую поддержку, совершат обходной маневр, будут координировать действия артиллерии, но идти первой предстоит роте «А». Вперед на врага, «Semper fi» [1] Сокращение от «Semper fideliti» (лат.) — «Всегда верен» (девиз морской пехоты США). — Здесь и далее примечания переводчика. и вся прочая чушь.

Однако была одна проблема. Проблемы находятся всегда, и сегодняшняя состояла в следующем: ротой «А» командовал новичок. Он только что попал в 28-й полк, и ходили слухи, что это место выбил для него папаша, имеющий связи. Его фамилия была Калпеппер, он окончил какой-то навороченный колледж и разговаривал как женщина. Конкретно ничего плохого про него сказать было нельзя, никто и не утверждал, что он гомик, просто он почему-то не был похож на других офицеров. Какой-то чудной, учился в чудном колледже, живет в чудном доме, имеет чудных родителей. Справится ли Калпеппер с возложенной на него задачей? Никто этого не знал, но дот должен быть взят, иначе батальон застрянет здесь на весь день, а огромные орудия, установленные на вершине горы Сурибачи, будут продолжать молотить по побережью. Поэтому полковник Хоббс поручил первому сержанту своего батальона Эрлу Свэггеру в то утро быть рядом с капитаном Калпеппером.

— Калпеппер, слушайте то, что скажет первый сержант. Он старой закалки. Побывал в разных передрягах. Ему уже не раз приходилось высаживаться на берег. Он у меня лучший командир, это понятно?

— Так точно, сэр, — ответил Калпеппер.

Полковник отвел Эрла в сторону.

— Эрл, помоги Калпепперу. Не позволяй ему застыть на месте, пусть его ребята будут постоянно в движении. Я очень сожалею, что вынужден так поступить с тобой, но кто-то должен провести ребят к вершине, а ты у меня лучший.

— Ребята поднимутся к вершине, сэр, — ответил Свэггер.

С первого взгляда было видно, что это боец морской пехоты Соединенных Штатов на все сто сорок процентов, с головы до ног, жилистый крепыш неопределенного возраста, как это бывает с сержантами, ветеран Гуадалканала, Таравы и Сайпана, а также, по слухам, Трои, Фермопил, Азенкура и Соммы. По меткости стрельбы из пистолета-пулемета «томпсон» с первым сержантом Свэггером не мог сравниться никто. Говорили, что он сражался с япошками еще до войны, в Китае.

Свэггер был человеком ниоткуда. У него не было родного города, воспоминаний, которыми можно поделиться, историй о добрых старых деньках — как будто у него не было и добрых старых деньков. Говорили, что во время последнего отпуска домой Свэггер женился, и все сходились в том, что его избранница писаная красавица, но он никогда не показывал фотографии и почти ничего не рассказывал. Он был олицетворением смекалки, энергии и собранности; казалось, его не могут остановить никакие преграды. Эрл Свэггер был одним из тех профессионалов «с блеском в глазах», которые могут уговорить новобранца или зеленого лейтенанта на что угодно. Он был князем войны, и если он и был обречен, то не знал об этом — или же ему было все равно.

Калпеппер предложил план.