Даниил Калинин - Выбор чести

– Харе, братцы. Женя, давай-ка меняться – ты мне ППД, я вам ДП. А еще, пожалуйста, гранаты.

– Никита, ты что?!

– Не оторваться нам. Ты уже это понял.

– Понял. Но мы от немцев тоже бегать не будем, ударим, так втроем!

– И втроем останемся. Уходите, это приказ!

Да плевать они хотели на мои приказы. Стоят и смотрят на меня с каменными лицами, будто я их чем-то обидел. Впрочем, могли подумать, что сомневаюсь в мужестве советских воинов. Эх, какие все-таки ребята…

– А-а-а!!! Мужики, времени нет, уходите! Тут не колонна на дороге, которую прижать можно с трех сторон! Эти веером рассыпятся, вы их и не заметите. Перебьют, а что с Максимом будет, подумали? Они его псам отдадут, те живого на куски рвать будут! А у меня спецшкола за плечами, кое-что умею. Про ОСНАЗ слышали?

И не думайте, я себя хоронить не собираюсь. Мне собак перебить да раненых хотя бы трех-четырех организовать, чтобы в ноги. И всё, они преследовать уже не смогут, верняк. А мне вас догнать затем будет совсем несложно. Да, курево тоже сдайте, махра нюх отобьет.

Тут уж бойцы засомневались. Но все еще медлят.

– Лейтенант Фролов, рядовой Грунько! Выполнять приказ!

– Есть выполнять приказ. Свидимся, сержант…

– Конечно, свидимся, братцы!

…Лихорадочно маскируя растяжки, я думаю о том, что это мой последний бой. То есть, если все получится, свой грех против Родины я искупил. Жив или нет, вопрос третий. Но эта сознательная жертва ради спасения соратников уравняет то зло, что я принес. Лишь бы все получилось…

Четыре растяжки по фронту маршрута моих ребят, еще тремя с флангов и тыла я закрываю свою позицию. «Лимонок» больше нет, но есть пистолет-пулемет с тремя дисками, ТТ с двумя обоймами и финка. Камуфляж опять-таки… Махру я старательно растер на тропе. Если овчарки и уцелеют, то след могут потерять, да и меня не сразу почуют.

Позиция отличная, мои учителя вполне могут мной гордиться: взгорочек, перед ним с десяток метров в обе стороны проплешина, на лежке густой кустарник. Растяжки в мертвой зоне, это если попытаются обойти, установлены чуть спереди. Маневрировать смогу свободно. Положение относительно нашей тропы фланговое. Внутри аж ликование какое-то, предвкушение боя. И страха нет, что странно: ведь шансов уцелеть совсем немного. Хотя, с другой стороны, любой бой может стать последним.

…Они появились внезапно. Лай собак раздается где-то позади, а в поле моего зрения уже попал боец в немецком камуфляже, аккуратно, практически бесшумно двигающийся вперед. Собственно, даже мое тренированное зрение вычленило противника только на проплешине. Присмотревшись, с каждого фланга метров в 20 я разглядел еще двоих противников. В руках карабины.

Вот один из них встал на колено и вскинул «маузер». Мама дорогая, у него оптика! Такого и раненым оставлять нельзя…

Сердце тронул холодок страха. Да, таких мне не потянуть в одиночку, но здесь и ребята не особо бы помогли. В любом случае, решение уже принято.

Короткая очередь. Боец с оптикой, прошитый тремя-четырьмя пулями калибра 7,62, валится назад.

Перекатом ухожу с лежки. Практически тут же землю, где я только что лежал, вспарывают пули двух карабинов. Хлесткий звук выстрелов доносится будто чуть погодя. Ого! Быстро они реагируют.

Два переката, короткий рывок под прикрытием орешника. Запасная позиция. Тоже удобная, хотя и не с таким удачным обзором.

Мертвенно холодея, я вдруг понимаю, что это место выбрал бы любой снайпер. Мое укрытие на этот раз довольно предсказуемо…

Догадка подтверждается в сделанном на удачу выстреле. Пуля срезала ветку над головой, но стрелок лишь вызывает огонь на себя: буквально пару секунд спустя немец, поменяв позицию, выстрелил еще раз. И тут же снова нырнул вниз.

Все ясно. С фланга, по всему видать, зашел второй, и теперь он ждет мой выстрел, демаскирующий вторую лежку. Н-да, ситуация патовая.

Меня спасает молчание. Первый стрелок переключается на другое любопытное место (к слову, его я тоже намечал), второй появляется в поле моего зрения.

Так, теперь не дергаться. Аккуратно переворачиваюсь на спину, беру прицел с упреждением полфигуры.

Короткая.

Очередь выбивает карабин из рук противника. Раненый немец, приглушенно вскрикнув, падает.

Мгновенно переворачиваюсь. Первый стрелок слышал мою атаку, но не видел вспышек выстрелов. Сейчас он должен попробовать меня достать. А я попробую достать его…

Вместо винтовочного огня немец бросает «колотушки». Кидает две, одну сразу за другой: первая не долетает метров семи, вторая падает прямо передо мной метрах в трех.