Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Док»

В этот день Миша пришел в госпиталь на свою обычную суточную смену и прямо в дверях отделения столкнулся с тем майором хирургом, который и помог ему с работой:

— О! Михаил! — сказал он и резко остановился. — Это хорошо, что именно ты сегодня пришел на смену! Очень хорошо!

Хирург казался каким-то всклокоченным, что ли, с сумасшедшинкой в глазах, и Миша решил узнать, что же здесь произошло за те прошедшие двое суток, во время которых его здесь не было:

— Что-то случилось, Петр Иванович?

— Случилось… К нам новые больные поступили…

— Оттуда?

— Оттуда, Михаил… Ты же, если мне не изменяет память, в «Лашкаргахском» отряде спецназа служил?

Ди-ли, ди-ли, ди-ли, бом-бом!!! — что-то мощно звякнуло в голове Миши. — Ди-ли-бом, ди-ли-бом, бом-бом-бом!!!

Он уже давно был знаком с этим своим внутренним набатом, еще оттуда, из Афгана. И он всегда предвещал опасность или, к сожалению, большие неприятности или горе…

Не часто, но этот предупреждающий набат иногда звучал в его голове, и Миша научился к нему прислушиваться и понимать…

— Что, Петр Иванович? Есть кто-то из отряда? Кто?

— Старлей один… Иди, он в восьмой палате лежит… Он, кажется, уже отошел от наркоза, так что ты сможешь с ним поговорить…

Мишка в несколько прыжков оказался около дверей палаты и ворвался туда, словно ураган…

На одной из коек, бледный как лист бумаги, лежал старший лейтенант Алексей Никитин…

— Леха… Ник… Как же это ты?

Офицер повернул голову и вымученно улыбнулся:

— Привет, Док… Не думал я тебя здесь встретить…

— Как же это тебя угораздило-то, командир?

— Да вот, случилось… — старлей посмотрел на Мишку и отвернулся к стене. — Мне еще повезло, сержант… Мы в тот день очень много пацанов потеряли…

— Как? Что случилось?

— Ротный наш вместе с третьим взводом был в «свободном поиске»… — начал свой рассказ офицер. — Сработали наши «караванщики» [27] Спецназовцы, которые ходили на перехват «духовских» караванов. тогда нормально — выхватили караван в десяток верблюдов, «духов» грамотно «зачистили»… Из отряда отправились две «вертушки», чтобы пацанов с добычей снять и вернуть в Лошкаревку…

— И что?

— Было обеденное и послеобеденное построение, когда все услышали в небе рокот винтов «вертушек» и посмотрели в небо… Они шли со стороны, откуда обычно в Лашкаргах приходили «почтовики»… И вот тут на глазах у всех у одной из «вертушек» отвалился хвост вместе с хвостовым винтом… «Дядя Миша» начал вращаться по своей оси, потом выровнялся на какое-то время… А потом начал падать… Вдруг снова вращение, и опять выравнивание… Штопор, и снова выравнивание… А мы стояли, раззявив рты, и просто смотрели, что будет дальше… Как помочь-то?.. И в этот момент из «вертушки» начали прыгать люди… А потом взрыв… — Алексей говорил, глотая скупые солдатские слезы. — «Вертушка» падает, и люди тоже… В этот момент раскрылся купол одного парашюта… Наш взвод, Док, к этому моменту уже весь был на броне и выдвигался к месту падения… Но тут парашют сложился, от него отделилась точка — пилот… Ты же знаешь, что нам в «вертушки» никогда парашюты не давали… Пилота нашли мужики из второго взвода и отвезли в медсанчасть… Привезли еще живого… Я его не видел, но со слов мужиков, он сам расстегнул лямку парашюта, когда с высоты полета увидел, как люди разбиваются о землю… Та «вертушка» была «33-м» бортом, а пилот — командир эскадрильи, майор…

— Еп… твою мать! — только и сказал Мишка, живо представив себе всю эту картину. — А пацаны?

— Весь третий взвод вместе с ротным лег… Двадцать семь «двухсотых»… А тут по связи передали, что «33-й» не просто так рванул, а его подстрелили… Вот я тогда с нашими и рванул тремя бээмпэшками прямо к горам… Там, короче, меня и пометили…

…Двое суток после этой встречи и этого рассказа Мишка не мог прийти в себя… Закрывался в ванной и молча переживал…

А потом… Марина нашла измятый тетрадный листок, на котором каллиграфическим Мишкиным почерком были написаны стихи: