Игорь Приходько - Жесткй вариант

Ходить по домам бывшего поселка Южного, теперь почти слившегося с городской окраиной, и спрашивать: «Не видели ли вы кого-нибудь подозрительного?» было бы все равно, что ходить с микрофоном и телекамерой по Тверской и спрашивать: «На что бы вы потратили свой миллион долларов, если бы он у вас был?»

Лично я бы свой миллион потратил на два кило кокаина. И потравил им южанских крыс.

Умный Сумароков из всего списка шахтеров «Южной» выбрал ранее судимых. Вчетвером — с незаменимым Ордынским и участковым Козубом — мы отправились брать у них интервью. Список состоял из четырнадцати человек. Пятерых из них мы исключили — горнорабочих поверхности, которые в шахту не спускались и ходов-выходов не знали. Думаю, что преступники, подбирая проводника, действовали по такому же принципу. Из девяти оставшихся двое стариков умерло. Один человек переквалифицировался в матросы и двое суток находился в плавании. У троих было железное алиби, но и им были предъявлены фотографии Франка, Шороха, Демьяна, Зайчевского, Губарского, Нечаева, Бубенца, Забарова, Ардатовых — словом, всех живых и мертвых, кто так или иначе фигурировал в объединенных делах. Никто никого не опознал, никто никого не видел, несмотря на «угрозу» Сумарокова об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Всем были также предъявлены фото двух погибших в «мерседес-бенце» второго августа и по делу о киднеппинге не проходивших. С тем же успехом. Следствие — это тяжелый и кропотливый труд, требующий усидчивости. Поэтому я на следственную работу в свое время и не пошел. Но сладкий миг удачи оказался не чужд и мне: престарелый, однако сохранивший ясность ума родитель предпоследнего из отобранных для опроса долго разглядывал фотографии и вдруг ткнул почерневшим от пожизненно въевшейся антрацитовой пыли пальцем в… Кубацкого.

— От цього я бачив, — сказал по-украински.

— Где вы его видели? — взял след Володя.

— Тута бачив, у поселку. Приезжав на «москвиче».

— Когда это было?

Старик помолчал, наморщив лоб.

— Семого, — сказал он уверенно. — Семого, у середу.

Я знаю, о чем подумали Сумароков и участковый, переглянувшись: старик был отцом одного из тех, у кого на момент преступления алиби отсутствовало, и кто, между прочим, «чалился» по 78-й — за контрабанду, так что основания выгораживать непутевого отпрыска у него были.

— Расскажите все по порядку.

— Що казати… Був я у пивной. Вин пидъихав.

— Один?

— Хто?.. А, ни. Удвох. Один не выходив з «москвичу». А цей вышел, зайшов у пивну. Постояв, поглазев и пийшов соби.

— А почему вы его запомнили?

— Так бильш там никого не було. Колы я назад ишов, бачил цей «москвич» биля хаты Гайдуковых. Мабуть, вин Гайдука молодшего шукав.

— Во сколько это было?

— У вечори. Пивна вже зачинялася. Годин десь так у симь, мабуть, у восьмой.

— Того, второго, вы разглядели?

— Ни, не бачив, — помотал головой старик. — Я ще до них не дийшов, як воны видъихалы вид хаты Гайдукив.

— Номер «москвича» вы не запомнили?

— Та навищо вин мени був потрибен?

— Старый, новый «москвич»? Раньше его не видели?

— «Москвич» новый. Ранише не бачив.

— Какого цвета?

— Такий жовтый… темно-жовтый, як осинний лист. Теперь Сумароков косанул на меня, я торжествующе улыбнулся и подмигнул: именно такой «москвич» примелькался мне на трассе Градинск — Краснодар. И хотя «такой» и «тот же» — понятия суть разные, я почувствовал охотничий азарт.

Мы вышли на улицу Каштановую. Пивная «Янтарь» находилась по левую руку в двух кварталах. Сумароков направил туда Ордынского, которого теперь иначе как старшим сержантом не называл и обещал произвести его в прапорщики, если тот узнает номер «москвича». В пивную Ваня согласился идти с удовольствием. Такое же удовольствие я видел на его лице, когда выяснилось, что на четвертого диггера не хватает каски.

— Кто этот Гайдуков? — спросил Сумароков у участкового, прибавляя шагу.

— Заробитчанин, — односложно ответил тучный старлей. — До колонии работал взрывником на «Южной». Два года тому назад освободился, был моим поднадзорным. Режим не нарушал, но, когда срок вышел, зачастил на заработки куда-то.

— Он хромал?

— Хромал?.. М-мм… Нет, такого я что-то не припомню. Очень даже прыткий парень… да какой там парень — под сорок.

— А сидел за что?

— За драку сидел. Пьяная драка с поножовщиной.

— Очень интересно! — почесал затылок Володя. — Значит, говорите, взрывником работал?..