Игорь Приходько - Жесткй вариант

— Не взорвали бы, — протянул я ему три аммонитовые шашки, грубо скрепленные черной изоляционной лентой. Провода из них действительно торчали, но на дистанционное управление не было и намека.

«Градинск — «Центральная», я — ДПС-11, «опель» обнаружен в пяти километрах от Староминской развилки. Водителя нет, видимо, пересел в «волгу».

— А чемодан?! — заорал Яковенко в микрофон. Можно было подумать, что киднапперы бросят в пустом «опеле» полный чемодан.

«Есть чемодан! — неожиданно сказал патрульный. И секунд через пять весело добавил: — Только денег в нем ни хрена нету».

Все, кто был в машинах и слышал по включенным рациям этот диалог Тарапуньки и Штепселя, заржали. Гаишники оттащили на обочину «ниссан» и «ниву», движение возобновилось. Водитель «нивы» был весь в крови, идти не мог; защелкнув наручники на его запястьях, двое дюжих руоповцев поволокли его в «УАЗ».

— Ну ты, Веня, даешь! — не то восхищенно, не то укоризненно покачал головой Кифарский, отойдя от «нивы» с трупом пассажира.

Но я не обратил на него внимания: во время задержания и разминирования «пежо» я чувствовал себя во сто крат более невозмутимо, чем теперь, когда узнал в жене бизнесмена Онуфриева Лиду… ту самую Лиду, в которую был влюблен по уши лет восемнадцать назад.

— Сдайте оружие! — выросла передо мной фигура преждевременно побронзовевшего начальника ГУВД.

— Что? — Я действительно не сразу понял, что этот приказ относится ко мне.

— Я отстраняю вас от должности! Сегодня же поставлю вопрос о привлечении вас к уголовной ответственности по статье 238 УК. А пока вы будете находиться под домашним арестом до особого распоряжения!

Я не стал спорить, потому что не знал, что лучше: быть отстраненным или находиться в подчинении дурака. «АГ-043» и ключи от «ниссана» забрал мой непосредственный начальник подполковник Демин.

Было уже за полночь, а мы с Никитичем сидели в беседке и потягивали собственноручно изготовленный им кальвадос. Яблочную водку крепостью в шестьдесят пять градусов убедил меня отведать Никитич, заверив, что она прибавляет ума и восполняет нервные затраты. После первого же глотка я ему поверил

— Вспоминай, вспоминай, как ты до этого дошел, — поставив босые ноги на растянувшуюся Альфу, допытывался Никитич.

— Да уверенности не было — так, несколько секунд. Сам знаешь, для нас это много. Либо — либо. Все вместе сработало. Во-первых, зачем их было взрывать?.. Взяли бы в каждую машину по члену семьи — и преспокойно ушли, логично?

— Допустим.

— Если опасались свидетелей — шлепнули бы там же, сбросили в ствол… Во-вторых и в-главных, меня подробный инструктаж насторожил. Как будто он знал, что у Онуфриева микрофон. Четко, подробно — не для Онуфрия, а для возможной засады.

— А что, очень даже может быть, — вслух подумал Никитич. — Знакомый почерк.

— Менты?

— Или кто-нибудь из безопасности.

— И это — в-третьих! И еще такая мелочишка: мата многовато, с жаргоном перебор: очень уж старались сработать под урок, неорганично получилось. Этот мой труп в «ниве» наверняка особо опасным рецидивистом окажется. А водила — что-то вроде невинной жертвы. Их подставили, а сами рванули на Краснодар. Почему их не взяли, не пойму: трассу-то можно было перекрыть?

— Чего тут не понять. Был приказ: никаких действий не предпринимать. Захват и преследование отменены, а когда ты этот приказ нарушил — время потеряно. — Никитич встал и направился в дом.

Добрый Ангел положил голову мне на колени. Я стал гладить его, пытаясь мысленно соединить все преступления за три дня в одно большое и осмысленное кем-то действо, но никак не мог определить цель, которая отвечала бы и убийству Зайчевского, и киднеппингу, и попытке похищения братьев Ардатовых. Не хватало совсем немногого, какой-то детали, которая бы позволила понять, что здесь происходит. Фактов было недостаточно, но интуиция подсказывала с назойливым упорством, что кто-то один — властный и авторитетный — стоит за всем, что так нервирует местное и пугает московское милицейское начальство.

Я поделился своими подозрениями с Никитичем. Он долго молчал.

— Не гонись за двумя зайцами, — изрек наконец. — Пусть об этом думает прокурор. А перед тобой стоит одна задача вполне конкретная.

Черт подери! Да вся моя беда, все идиотское положение, в котором я оказался, именно в том и заключались, что передо мною стояли вовсе не конкретные задачи! Разве можно было считать конкретной задачей поиск наркотиков, босса, точек базирования боевиков, каналов поступления оружия, пропавшего агента? Если да, то чем должна была заниматься вся остальная милиция России?