Сергей Алтынов - Крылатая гвардия

И этот шанс был мизерный – операция вела к стойкому излечению в одном случае из десяти, в остальных только более или менее длительная отсрочка летального исхода. Однако сумма, которую надо было заплатить в немецкой клинике, подкосила нас окончательно. Таких денег мы не могли бы заработать даже за двадцать лет.

А тут наступили новые времена, у отца на службе начались невыплаты жалованья и пайковых. Мама работала на двух работах, а мне пришлось переводиться в вечернюю школу, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Оля угасала на наших глазах...

Отец стал приходить со службы пьяным. Раньше он никогда себе этого не позволял. А в конце девяносто третьего на него возбудили уголовное дело и посадили в тюрьму... Это случилось после октябрьских событий в Москве. Отец тогда боготворил Руцкого и Ачалова и, узнав о блокаде «Белого дома» в Москве, самовольно оставил часть, захватил с собой личное оружие, пробрался в осажденный парламент...

...Воспоминания Татьяны о девяносто третьем ударили меня больнее всего. Я тогда был с другой стороны! Хотя крови на мне или моих ребятах нет. В те дни мы старались поддержать порядок в столице. Нас туда швырнули неожиданно, сообщив только, что пол-Москвы залито кровью, а коммуно-фашисты с минуты на минуту возьмут Кремль. К политикам мы относились брезгливо, не пытаясь различать их по мастям, поскольку они их легко меняли. Кстати говоря, из бригады меня тогда поперли из-за недостаточной «боевой инициативы» в борьбе с «красно-коричневыми» и «возможных симпатий» к ним (хотя мне было плевать и на тех и на других). Так и было сформулировано. Кантовался около года где попало, потом восстановили – спецами вроде меня не бросаются.

...– И отец оказался в тюрьме. Тут-то и появились эти мерзавцы Кляров и Кукшин с Травкиным из отдела военной контрразведки. Они вытащили отца из тюрьмы и замяли дело. Сообщили, что майор Степнов действовал по личному заданию генерала Клярова, был заслан в «тыл врага». Сделали из гвардии майора защитника президента и демократии! Хорошо еще, медаль не повесили, отец бы испсиховался...

Самое главное – эти уроды пообещали доллары для спасения Оли. От отца потребовалась сущая мелочь – перегнать пару автокараванов. Первый – в Таджикистан, второй – в Чечню. Они обещали отправить Олю с мамой в Германию сразу, как только уйдет второй караван. И отец согласился, не вникая в детали, которые, как ему было твердо сказано, его не касались.

Оля умерла за два дня до возвращения отца из второго рейса – они и не подумали отправлять ее и маму в ФРГ до его возвращения. Можешь себе представить, что мы пережили в эти дни? Отец, вернувшись, тут же бросился в особый отдел, к Травкину. Тот спокойно, в присутствии подчиненных разъяснил: Андрею Константиновичу не следует забывать, что у него есть еще одна дочь, то есть я. И здоровье дочери теперь зависит исключительно от разумного поведения папаши. В конце разговора Травкин и Кукшин выразили соболезнование, пообещав выплатить обещанную сумму в самое ближайшее время.

Отец отказался от денег... А через пару недель добровольно отправился в Чечню. Провоевал там около шести месяцев. Когда вернулся, снова начал пить. Орал на маму и на меня, запирался в своей комнате и не выходил оттуда по нескольку часов. Мог не разговаривать с нами целый день, а то и два. Потом его выгнали из армии. Он слонялся по городу, выпивал в случайных компаниях, иногда дрался и попадал в милицию. А Кукшин и Травкин постоянно справлялись у отца о моем здоровье и желали счастья в личной жизни... И, наконец, вот...

Открыв трясущимися руками сумочку, Таня вытащила оттуда сложенную вдвое газетную вырезку из «Криминальной хроники».

– Читай сам... – Она протянула мне статью, а сама отвернулась, закрыв лицо носовым платком.

В статье рассказывалось о том, как бывший майор-десантник Степнов, выгнанный из Вооруженных Сил за пьянство, пробрался на территорию воинской части, устроил стрельбу и пытался взять в заложники военнослужащих. В ходе операции по его обезвреживанию покончил с собой.

– Я слышал эту историю... – Что еще я мог сказать?

Тем временем Таня привела себя в порядок. Она совсем не была похожа на наглую, матерящуюся баскетболистку-террористку, с которой я познакомился несколько часов назад.

– Мама сейчас в больнице. Врачи говорят, у нее нервный криз... А я нашла отцовский пистолет и стала разыскивать Клярова. Он, Травкин и Кукшин продолжают торговать оружием. – Ее голос зазвучал по-другому, карие глаза были сухими. – Ты ведь знаешь, сейчас расформировываются многие воинские части...