Грэм Грин - Тихий американец

В каждой деревушке внимание приезжих привлекали церкви каодаистов с огромным божьим оком над входом; их оштукатуренные стены были выкрашены в голубой или розовый цвет. Флагов становилось все больше; вдоль дороги кучками шли крестьяне; мы приближались к Священному озеру. Издали казалось, что на Тайнинь надет зеленый котелок: это возвышалась Святая гора, где окопался генерал Тхе – мятежный начальник штаба, объявивший недавно войну и французам, и Вьетмину. Каодаисты и не пытались его захватить, хотя он похитил их кардинальшу; впрочем, по слухам, он это сделал не без ведома папы.

В Тайнине всегда казалось жарче, чем во всей Южной дельте; может быть, из-за отсутствия воды, а может, из-за нескончаемых церемоний, когда вы потели до одури и за себя и за других: потели за солдат, стоявших на карауле, пока произносились длинные речи на языке, которого они не понимали, потели за папу, облаченного в тяжелые одежды с китайскими украшениями. Только женщинам-кардиналам в белых шелковых штанах, болтавшим со священниками в пробковых шлемах, казалось, было прохладно в этом пекле; трудно было поверить, что когда-нибудь наступит семь часов – время коктейлей на крыше «Мажестик» – и с реки Сайгон подует ветерок.

После парада я взял интервью у представителя папы. Я не надеялся услышать от него что-нибудь интересное и не ошибся: обе стороны действовали по молчаливому уговору. Я спросил его о генерале Тхе.

– Горячий человек, – сказал он и перевел разговор на другую тему.

Он начал заученную речь, позабыв, что я ее слышал два года назад; мне это напоминало мои собственные тирады, которые я без конца повторял новичкам: каодаизм как религиозный синтез… лучшая из всех религий… миссионеры посланы в Лос-Анджелес… тайны Большой пирамиды… Он носил длинную белую сутану и курил одну сигарету за другой. В нем было что-то скользкое и продажное; в его речи часто слышалось слово «любовь». Он, несомненно, знал, что все мы собрались сюда, чтобы посмеяться над их движением; наш почтительный вид был так же лжив, как и его фальшивый сан, но мы были не так коварны. Наше лицемерие не давало нам ничего, даже надежного союзника, а их лицемерие добывало им оружие, снаряжение и даже деньги.

– Спасибо, ваше преосвященство. – Я поднялся, чтобы уйти. Он проводил меня до двери, роняя пепел от сигареты.

– Да благословит бог ваши труды, – произнес он елейно. – Запомните: господь любит истину.

– Какую истину? – спросил я.

– Каодаистская вера учит, что есть только одна истина и что истина эта

– любовь.

У него был большой перстень на пальце, и когда он протянул мне руку, он, право, кажется, ожидал, что я ее поцелую; но я – не дипломат.

Под томительными отвесными лучами солнца я увидел Пайла: он тщетно пытался завести свой бьюик. Почему-то за последние две недели я повсюду – и в баре «Континенталь», и в единственной порядочной книжной лавке, и на улице Катина – наталкивался на Пайла. Он все больше подчеркивал свою дружбу, которую навязал мне с самого начала. Его грустные глаза безмолвно вопрошали меня о Фуонг, в то время как уста со все возрастающим пылом выражали восхищение и привязанность к моей персоне.

Возле машины стоял каодаистский командир и что-то торопливо рассказывал Пайлу. Когда я подошел, он умолк. Я его узнал: он был помощником Тхе, прежде чем тот ушел в горы.

– Привет, начальник, – сказал я. – Как поживает генерал?

– Какой генерал? – спросил командир со смущенной улыбкой.

– А разве каодаистская вера не учит, что есть только один генерал?

– Не могу завести машину, Томас, – вмешался Пайл.

– Я схожу за механиком, – сказал командир и оставил нас.

– Я помешал вашей беседе, – извинился я.

– Пустяки, – отозвался Пайл. – Он спрашивал, сколько стоит бьюик. Очень славные люди, если знать, как к ним подойти. Видно, французы просто не умеют с ними ладить.

– Французы им не доверяют.

– Если доверять человеку, он постарается оправдать ваше доверие, – торжественно изрек Пайл. Его слова прозвучали, как каодаистский символ веры. Я почувствовал, что атмосфера Тайниня была слишком высоконравственной, чтобы я мог в ней дышать.

– Выпьем, – предложил Пайл.

– Об этом я просто мечтаю.

– У меня с собой термос с лимонным соком.

Он наклонился к багажнику и вытащил оттуда корзину.

– А джина у вас не найдется?

– К сожалению, нет. Знаете, – добавил он, желая меня приободрить, – лимонный сок очень полезен в таком климате. В нем есть витамины… не помню только, какие.