Дэвид Моррелл: Рэмбо 2

Свирепого вида сержант ревел, отбивая такт:

— Р-раз — два р-раз, — два, левой! Левой, дубина! Плечи распря-я-мить! Я сказал, плечи распрямить, кисейные барышни! Вас, что же, сосунков эдаких, в полевом центре ничему не учили?

Взвод скрылся из виду. Много лет назад он был таким же наивным и неопытным, как эти юнцы. Такие слова, как «любовь к родине», «гордость за свою страну» что-то значили для него.

Интересно, знай он заранее, чем все это кончится, остался бы он служить в частях зеленых беретов?

Он настороженно осмотрелся. Обычное служебное помещение. Суровая простота обстановки. Гладкие металлические стулья, стол. Яркий свет над головой. С потолка за ними следит объектив. За порогом дежурят двое из военной полиции.

Помощник, подойдя к столу, протянул ему опечатанное дело. Положил перед ним блокнот, ручку.

— Вот твое задание, — сказал Мэрдок, сидевший напротив него.

— Распишитесь здесь, — проговорил помощник. — И еще раз здесь.

Рэмбо поставил свою подпись.

— Можешь открыть, — разрешил Мэрдок. — С материалами будешь работать только здесь. Выносить отсюда ничего нельзя. Содержание запоминай.

Рэмбо сломал печать и вынул из папки целую кипу фотокопий документов.

Мэрдок потянулся к ним.

Две тысячи четыреста американцев, пропавших без вести в Корее, Лаосе, Камбодже, значатся в официальных документах как «предположительно убитые». В отношении большинства из них так оно и есть.

Рэмбо листал бумаги. Многочисленные, убористо напечатанные докладные не так заинтересовали его, как несколько черно-белых фотографий размером восемь на десять.

Мэрдок продолжал:

— Но мы все-таки не прекращаем собирать информацию об этих людях. Мы используем непроверенную информацию: слухи, догадки. Но располагаем и свидетельствами очевидцев, а также лояльно настроенных по отношению к нам местных жителей. Повторяю, пока все это не подтверждено достоверно. Вон сколько тут материалов накопилось. С каждым годом их становится все больше и больше. Сейчас их более двух тысяч единиц. Пора начинать действовать. У нас достаточно фактов, чтобы раскопать это дело. Хотя и для Конгресса, и для Лиги американских семей, и вообще для многих у нас в стране это еще очень больная тема.

Рэмбо вглядывался в фотоснимки, сделанные с очень большой высоты. Кучка до Мишек, скорее даже хижин, скрытая в полумраке густых зарослей.

В первый момент изображение ни о чем ему не напомнило.

А в следующий — он испытал шок узнавания.

Мэрдок опередил его вопрос.

Подробности изложены в докладе Е-7. Похоже на сооружение базы вьетнамской армии в северном горном районе, которая используется сейчас в качестве лагеря для военнопленных. Как видишь, изображение нечеткое. Снято со спутника. То ли хижины, то ли бараки, в общем, это может оказаться все, что угодно.

Рэмбо оторвался от фотографий. Сердце его учащенно забилось, дыхание перехватило. Какого рожна вы хотите?..

— Чего мы хотим?

Думаете, я не узнал его? Думаете, я ослеп в своем каменном мешке? Или рехнулся там окончательно? Да это же!..

Волна ярости захлестнула Рэмбо, голос его сорвался, но слова, им не произнесенные, словно повисли в воздухе. Мэрдок процедил, оборачиваясь к Траутмэну: Вот чего вы добились. Разумеется. Я предупреждал вас. Итак, полковник, вы с ним работали, теперь возитесь с ним сами.

Мэрдок скрестил руки и откинулся в кресле.

— И без того дело скользкое, а тут еще… Траутмэн встретился взглядом с Рэмбо.

— Пойми, они знали, что ты будешь по гроб им благодарен за то, что тебя вытащили из каменоломни. Логично? Они вычислили, что ты не откажешься помочь американским военнопленным, поскольку обладаешь чувством долга. Но чего они не могли предвидеть, так это, послужат ли твои воспоминания об этом лагере… ну да, это тот самый лагерь, где ты сидел, где тевя пытали… Дьявольщина! Короче, они не могли предсказать твою реакцию на этот лагерь. Боялись, что ты наотрез откажешься ехать туда и пошлешь их подальше вместе с их заданием.

Рэмбо заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть, справляясь с охватившим его приступом бешенства.

— Цэрэушники! У них все по-прежнему. Ложь во всем. Мэрдок отложил ручку.

— Это не ложь. Скорее, полуправда. Запомни: я тебе никогда не лгал. Просто не выкладывал все, как есть.

Рэмбо не сводил с него глаз.

Ну что? — продолжал Мэрдок. — Хочешь услышать правду? Да, ты бежал из этого лагеря. С ним связано твое новое задание. Я сказал тебе, что компьютер выдал твое дело за какие-нибудь секунды. Думаешь, дело в твоем послужном списке, в наградах? Да, и в них тоже. В том, что ты классный рейнджер? Безусловно. Сыграло роль то, что ты сам был в плену? Пожалуй. Но суть не в этом. А в том, что на свете нет второго человека, который бы знал окрестности этой базы, так как знаешь их ты. Вот тебе и правда. Степень риска при выполнении этого задания максимальная. Мог ли я быть заранее уверен в твоем ответе? Любая случайность в ту минуту могла повлиять на твое решение. Если же ты соглашаешься, если пойдешь до конца, то на время выполнения задания тебя восстанавливают в кадрах спецназа. По-моему, для тебя это немаловажно. В случае успеха операции, не могу обещать, но, думаю, что указом Президента твое дело будет закрыто. Я уже поговорил кое с кем на эту тему. Еще раз спрашиваю вас, лейтенант: согласны?