Конрад Граф - Рэмбо под солнцем Кевира

Фуад пришел поздно вечером, когда уже стемнело. И хотя он старался держаться спокойно, видно было, что ему не по себе.

— Что-нибудь случилось? — спросил Али.

— Случилось, — буркнул Фуад. — Сегодня Абдолла-хан посылал за Рэмбо в Тебес. Пилот вернулся ни с чем.

— Что, Рэмбо нет в Тебесе?

— Нет. Он ушел в Мекку, потому что захотел стать хаджи. Так сказали там этому идиоту. Теперь пилот сидит в камере и молится, Абдолла-хан обещал содрать с него шкуру.

Али был обескуражен такой новостью.

— А что ты думаешь обо всем этом?

Уповаю на Аллаха. И еще одна новость: Абдолла-хан отобрал у меня ключи от камеры Тома Пери. Час от часу не легче.

— Чем ты вызвал его подозрение, что он уже не доверяет тебе?

— А он никогда никому и не доверял, — усмехнулся Фуад. — И сделал он это не из недоверия, а из любви ко мне. Он сказал, что, если Пери исчезнет так же, как и Барати, он может плохо подумать обо мне, а ему не хотелось бы этого, потому что он любит меня, как брата. Али покачал головой.

— Не нравится мне все это. Абдолла-хан что-то задумал. Что он мог задумать, Фуад?

Фуад пожал плечами.

— Это одному Аллаху известно. Твоего отца он потерял и теперь вцепится в Тома Пери зубами и ногтями. А Рэмбо он ждет, как пророка, — Фуад помолчал и осторожно спросил: — Али, как ты думаешь, Рэмбо ведь мог и не выжить?

— Его всю жизнь только тому и учили, чтобы выживать.

— Это так, — согласился Фуад и уточнил, — среди людей. А пустыня слепа. В нее уходят, чтобы не вернуться, целые караваны.

— Но ведь ты был с ним в горах, — напомнил Али.

— Что горы! — вздохнул Фуад. — Мертвые камни. А пустыня — она живая. Она любит поиграть с человеком.

— Совсем не о том заговорил, — упрекнул его Али. — Иди отдыхать. Ты устал. А завтра приходи встречать Рэмбо.

Фуад засмеялся.

— Спасибо, ты меня утешил. Я приду, если Абдолла-хан не придумает еще чего-нибудь.

— Уважаемый, помогите старому терьяки.

За углом стены сидел на корточках обросший седой щетиной курильщик опиума и протягивал руку. О его пороке сразу можно было догадаться по изможденному лицу и лихорадочно блестящим глазам.

— Видно, сама судьба послала мне вас в такую пору, — терьяки с трудом встал и, посмотрев на Рэмбо, в испуге отшатнулся. — О, Аллах! Вас ограбили и бросили в арык?

— Бросили, — кивнул Рэмбо. — А что ты здесь сидишь, разве рядом есть терьячная?

— Господина проводить? — глаза терьяки блеснули.

— Проводи, и я велю угостить тебя.

Это, пожалуй, единственное место, где можно переодеться и привести себя в порядок, не вызывая никаких подозрений. В таком виде, если и не задержит полиция, то уж все равно ни один таксист не посадит в машину.

Терьяки, шедший впереди, свернул в небольшой сад, подошел к деревянному сараю и махнул Рэмбо рукой. Они вошли в полутемное, освещенное лишь тусклой лампочкой, помещение, напоминающее чайхану. Рэмбо сразу же споткнулся о чьи-то ноги и, присмотревшись, увидел на полу десятки спящих вповалку людей. Они так густо устилали пол, что, наверное, невозможно было поставить ногу, чтобы не наступить на кого-нибудь. Но терьяки и не повел по спящим. Он сразу свернул налево, отшвырнул кого-то со своего пути ногой и потянул Рэмбо за грязную цветастую занавеску.

Здесь и была терьячная, наполненная смрадом и зловонием, наверное, всех помоек и свалок Азии. Густой сладковатый дым стелился сизыми слоями над тряпьем и рванью, в которых трудно было угадать человеческие тела, только бледные пятна лиц. И казалось диким, что при таком множестве людей не было слышно ни громкого разговора, ни смеха, ни плача — абсолютный покой, изредка прерываемый сдержанным блаженным стоном или тихим бессвязным бормотанием.

Неслышно подошел маленький китаец в черном шелковом халате. Он поклонился, и Рэмбо увидел косичку, которая спускалась из-под бархатной малиновой шапочки.

— Господин хочет отдохнуть? — спросил он Рэмбо, не обратив ни малейшего внимания на его вид. — У господина есть деньги?

— Есть, — сказал Рэмбо. — Угостите этого человека, я заплачу за него. Он проводил меня сюда. А к вам у меня просьба.

— Хорошо, — китаец незаметно кивнул в одну сторону, в другую и пригласил: — Прошу за мной, пожалуйста.

Рэмбо краем глаза заметил, как от стенки отделились двое и лениво пошли за ними. Эти не были похожи на терьяки. Таких Рэмбо уже видел в Афганистане. Китаец открыл маленькую дверь в другом конце своего обширного заведения, и Рэмбо оказался в небольшой уютной комнатке с зеркальным трельяжем, тахтой, обитой красно-золотистым шелком, небольшой ширмой, расцвеченной зелеными драконами, и низким лакированным столиком, вокруг которого лежали пуфики.