Конрад Граф: Рэмбо под Южным Крестом

Если идти вдоль берега реки, до поста не менее трех миль, и их надо пройти во что бы то ни стало. Он обмотал брюки вокруг тела и крепко затянул ремнем. К левому плечу он приложил широкий лист папоротника и стянул его под мышкой оторванной от рубашки лентой. Теперь можно было идти.

Нголле, как дикий зверь, медленно покрутил головой, втягивая широкими ноздрями запахи леса, и сразу же почувствовал слева болотную гниль реки. Было еще достаточно светло, солнце щедро освещало верхушки деревьев. Теперь нужно было выйти из леса, пока оно не скроется за горизонтом, — тогда сразу же наступит тьма, без заката, без сумерек. А ночь он не выдержит. Это он знал точно. И капрал ускорил шаги, или ему только показалось, что ускорил, — ведь ему так хотелось дойти до своего поста в Понтьевиле.

Начальник полиции района капитан Сандерс нервничал. Давно уже возвратились с дежурства все патрули, и речные, и береговые, а капрал Нголла со своим балубой как сквозь землю провалился. В общем-то ничего особенного произойти не могло: участок от Понтьевиля до водопадов Стэнли считался самым спокойным. Но река есть река, а на ней не исключены всякие неожиданности. И капитан Сандерс не мог скрыть волнения. Полицейский врач Ламбер только посматривал изредка на часы и тихо вздыхал. Он собирался со своим другом Сандерсом зайти, как обычно, после дежурства в бар и пропустить стаканчик-другой, прежде чем разойтись по домам. И вот теперь этот капрал Нголле нарушал их раз и навсегда заведенный порядок.

— Да возьми ты себя в руки, сядь! — не выдержал наконец Ламбер. — В глазах рябит от твоего хождения. Ничего с ними не случится. Может у них мотор заглохнуть? Может. И будут шлепать теперь на веслах, пока на ладонях мозоли не набьют.

Пора бы уж и на веслах прийти, недовольно пробормотал Сандерс и, помолчав, добавил: — Нет, тут что-то не то, я чувствую. Ждем еще пять минут, и я отправляю вверх по реке патрульные катера.

Не успел он договорить фразу, как дверь без стука распахнулась, и в проеме появился Нголле, поддерживаемый дежурным полицейским. Сандерс вздрогнул: капрал от плеч до пят был в крови, и то, что было обмотано вокруг его тела, набухло от крови.

— Это крокодилы, капитан, — сказал он, с трудом разлепив толстые спекшиеся губы. — Они сожрали балубу… А я дошел, — и он рухнул на пол.

Его перетащили в небольшую комнатку Ламбера, которая служила амбулаторией, и уложили на топчан.

— Выйдите отсюда, — попросил Ламбер. — Будет нужно, я вас позову.

Сандерс и дежурный вышли в коридор. Сандерса трясло. Всякое ему приходилось видеть, но жертву крокодилов он видел впервые. И это было страшно. Он отослал дежурного на место, а сам прошел в свой кабинет, сел в плетеное кресло и положил руки на стол. И только теперь заметил, что и руки его, и форменная рубашка в крови Нголле. Он сбросил ее с себя, пошел в туалет и тщательно вымыл руки. Проходя по коридору, остановился на минуту у двери амбулатории и прислушался. Из-за двери не донеслось ни звука, и Сандерс прошел к себе, достал из шкафа чистую рубашку и переоделся.

Вообще-то случай не такой уж и редкий на африканских тропических реках, но чтобы это случилось с полицейским патрулем, такого еще не бывало. И кто позволил одурачить себя каким-то крокодилам? Охотник и следопыт, опытный полицейский Нголле!

Вошел Ламбер и молча сел на лавку у стены.

— Сандерс, это не крокодилы, — сказал он наконец после долгой паузы. — Крокодилы рвут мясо, а на теле Нголле раны глубокие и с ровными краями.

— Он выживет?

Ламбер отрицательно покачал головой.

— Он хочет тебе что-то сказать. Поторопись, а то, боюсь, будет поздно.

Сандерс отбросил кресло и выбежал из кабинета.

Нголле лежал лицом вниз, и по его спине, залепленной пластырями, изредка пробегала крупная дрожь. Сандерс опустился перед ним на корточки и посмотрел ему в лицо.

— Нголле, дружище, ты меня слышишь?

Веки капрала дрогнули, и он открыл глаза. Видно, ему нужно было собраться с силами, чтобы произнести фразу.

— Ла-джок панамолей… танцует сегодня ночью. — Нголле отдохнул немного и добавил ясно, без пауз: — А у крокодилов были длинные ножи.

Сандерс вытаращил глаза, — этого он никак не ожидал услышать.

— Что еще, Нголле? Скажи что-нибудь еще! — капитан уже поднял руку, чтобы встряхнуть капрала, но вовремя опомнился. Нголле, сколько их было?

— Тал танцует ночью… — сказал он уже в бреду.

Веки его смежились, а нижняя губа обиженно отвисла. Полицейский Нголле, охотник и следопыт, переселился, как говорили его предки, в страну облаков.