Борис Бабкин - Ожерелье смерти

Александр потушил сигарету. Он снова вспомнил арест, точнее, сопровождение вусмерть пьяного Психа в КПЗ. Тогда он с трудом подавил в себе желание разрядить всю обойму в уголовника. Майор потряс головой. К черту! Надо съездить в Шапкино, к Тане. Покоя не давал тот странный телефонный звонок… Он испуганно дернулся. Телефон зазвонил снова. Выругавшись, Фомин взял трубку. Он ясно слышал дыхание. Но никто не говорил. Посмотрев на часы, майор засек время. В трубке раздались короткие гудки отбоя.

Положив трубку, Таня отошла от телефона. Он поднял трубку, но не произнес ни слова. Почему? Неужели то, что он говорил про возможное похищение дочери, правда? Подчиняясь чувству тревоги, женщина подошла к окну. Рядом с домом, на самодельных качелях чему-то весело смеялась дочь.

— Света! — позвала Таня. — Иди скорее ко мне!

— Я покачаюсь, мама! — звонко крикнула девочка.

— Я пирог вкусный-превкусный испекла! — позвала мать.

— Я люблю пирог! — Соскочив с качелей, дочь побежала к двери.

Сажина внимательно всмотрелась в вошедшего худощавого мужчину с длинными кудрями.

— Не признала? — ухмыльнулся он.

— Сашко? — удивленно и встревоженно воскликнула она.

— Я, — небрежно оттолкнув ее плечом, младший из Черкесов прошел в комнату.

Следом в прихожую вошли трое парней. Засунув руки в оттопыренные карманы легких кожаных курток, прислонились к стене, закурили. Перед дверью на лестнице стояли еще двое. Испуганно оглядываясь на парней, женщина нерешительно вошла в комнату. Откинувшись на спинку стула, положив ноги на письменный стол, с дымящейся сигаретой в узких губах Сашко насмешливо смотрел на нее.

— Не дрожи, — стряхнув пепел на пол, усмехнулся он. — Я не шкуру снимать с тебя пришел, а по делу.

— Знаю я твои дела, — сумела пошутить Сажина.

— Говорю, не бойся! — успокоил ее Черкес.

Катя, что-то решив, быстро подошла к раскрытому окну и уже спокойнее спросила:

— И какое же дело привело тебя ко мне?

— У окна ты смелее стала, — по тонким губам кучерявого промелькнула едкая улыбка. — Только если я захочу…

— Не советую, — совершенно спокойно перебила его она.

— Ты! — приподнимаясь, прорычал Сашко. — Шкура!

— Говори, зачем пришел, и убирайся! — сердито сказала Катя.

Стоявшие у двери боевики, зная характер своего шефа, дружно шагнули вперед, но тут же, услышав его короткое: «Стоп!», замерли. При первом же шаге парней Катя, схватив вазу, высунулась в окно. Увидев, что они остановились, выпрямилась.

— Зачем Старику нужен был Псих? — негромко спросил Черкес.

— А ты у него спроси, — посоветовала Сажина.

— Не успел, — развел руки Сашко.

— Тогда к его доченьке сходи, — насмешливо сказала женщина.

— Много говорить стала, сука! — разозлился Сашко. — Я тебя…

— Я тебе ничего не обязана объяснять! — прервала его Катя. — И если что-то и скажу, то Тарасу! Понял?

— Стервоза! — рявкнул Сашко. — Громыхнув стулом, встал и быстро вышел из комнаты.

Услышав стук входной двери, Сажина осторожно двинулась к выходу.

— Ушли, — внезапно рядом с ней раздался бесстрастный голос Киборга.

— Миша? — удивленно бросилась к нему Катя. — Откуда ты взялся?

— Я был в ванной, когда ты, а потом и они пришли, — объяснил он. — Сначала хотел вмешаться, но потом решил выждать.

— И хорошо, что не влез! — облегченно выдохнула женщина.

— Думаешь, я бы не смог с ними управиться? — презрительно фыркнул он.

— Ничего я не думаю. Просто ты не знаешь Черкесов! И если бы с Сашко что-нибудь случилось… — Представив себе это, она зябко поежилась.

Бритоголовый зло блеснул глазами, спокойно спросил:

— Почему ты боишься Черкесов? Ведь ты была любовницей их брата.

— Но до этого я была подругой Психа, — ответила женщина. — Я знала, что он бандит. Но меня это даже устраивало тогда. Он защищал меня. Делал дорогие подарки. В общем, просто боготворил. Потом я на некоторое время уехала из России. Когда вернулась, он сидел в тюрьме. А я познакомилась с Григорием Черкесом и увлеклась им. Я прожила с ним полгода. И знаешь, — она взглянула на внимательно слушающего Киборга, — по-своему была счастлива. Если Псих был бандит и его просто боялись уголовники всех мастей, — то есть, — поправилась она, — кто-то боялся, а такие же, как он, уважали. А у Черкесов было, да и есть, все! Деньги, почет, уважение. Хорошие связи. А потом я узнала, что Псих сбежал из тюрьмы. Григорий отнесся к этому спокойно. Он убедил меня, что Псих ничего не сможет мне сделать. Но Псих считал меня своей. Неизвестно, как он узнал, что мы вечерами гуляем в парке. Там мы и встретились. — Вскинув голову, как бы переживая все заново, она закрыла глаза. Потом неожиданно рассмеялась. — А дальше ты знаешь!