Борис Бабкин - Ожерелье смерти

— Он воспитанный, мешать не станет. — Войдя в спальню, Костя пяткой закрыл дверь.

— Бур воспитанный, — проворчал вышедший из ванной Лев. Проведя стремительную серию резких ударов по воздуху, пяткой включил и выключил свет.

Лом коротко и резко ударил рыжего парня в живот и тут же боксерским крюком в подбородок уложил его на пол. Потом дважды пнул ногой. Стоя у стены, Миледи с улыбкой наблюдала. Затем негромко сказала:

— Хватит с него! — Подошла к неподвижно лежащему парню и с коротким выдохом резко ударила его пяткой в висок. Повернувшись к сидящим на полу боевикам, угрожающе произнесла: — Если еще кто-то с ножом на своего бросится, убью!

— Я просто не ожидал, — перевязывая левое плечо, процедил кудрявый здоровяк. — Туз себе достал, а он, сука, ножом!

— Где ты таких несдержанных нашла? — Степан бросил презрительный взгляд на лежащего.

— Ус дал, — недовольно буркнула женщина. — Я обычно одна работаю.

— А где научилась ножками по лбу бить? — со смехом спросил он.

— Я в следственном изоляторе по молодости работала, — хихикнула Клава. — У нас инструктор по рукопашному хороший был. Все как на каторгу на обязательные часы ходили, а я с удовольствием. Что-нибудь не получается, на зэках отрабатывала. Знаешь, как в кайф мужиков бить? Особенно если он шибко блатной. Когда встанет, убить готов! — Она рассмеялась. — Потом замуж вышла и в Москву уехала. Полгода прожили, и жопа об жопу, и кто дальше прыгнет. А в меня мастер один по культуризму влюбился. Мы с ним попеременно то культуризмом, то сексом занимались. А у него кореш был. Вот он меня и натаскал по каратэ до пояса.

Опомнившись, Миледи замолчала. Покосилась на внимательно слушающих ее парней, зло проговорила:

— Еще раз кто-нибудь заведется, обоих кончу! — И, резко повернувшись, вошла в спальню.

Посмотрев ей вслед, Лом ухмыльнулся. Присев рядом с рыжим, попробовал нащупать пульс. Затем сонную артерию.

— Готов, — поднимаясь, заключил он. — Как стемнеет, за город, в реку его!

— Вы что наделали? — услышал он удивленно-встревоженный голос Лили. — Куда его теперь?

— На машину погрузим, и в Вятку, — сказал Лом.

— А машину кто поведет? — Женщина в упор посмотрела на него.

— Кто-нибудь из них, — он кивнул на парней. — Если повяжут, скажет, что угнал.

— Вот пусть и угоняет! — сердито сказала Лиля. — Не дам я машину!

— Не дашь тачку — на себе труп потащишь, — усмехнулся Степан. — А вы! — он бросил на парней яростный взгляд. — Хватит на интерес играть! Работаем вместе, поэтому ша! А то раньше времени друг другу глотки перегрызете!

Темное небо над станцией перерезали огни фонарей и прожекторов. Ночь. Женщины молча лежали в углу. Взглянув на их почти невидимые силуэты, Псих коротко усмехнулся. Часа два назад, когда уже прилично стемнело, он и Лютый хотели выбраться из вагона и вскочить на проходящий в любую сторону товарняк. Убедившись, что поблизости никого нет, они попрощались с женщинами и, пригрозив им: «Не дай бог раньше времени запищите!», приготовились прыгать вниз. Но Алла напомнила им, что вагон идет в Нижний Новгород, а следовательно, им просто нет смысла покидать его. Пораженный Псих, помолчав минуту, понял: она права! Он сказал об этом Лютому, и тот сразу передумал покидать «такой комфортабельный вагончик с запахом женской мочи». Сначала женщины расценили намерение мужчин везти их с собой как весьма неудачную шутку, но Лютый, поводив лезвием выкидного ножа у них перед глазами, убедил дам, что это очень и очень серьезно. Чувствуя свою вину: ведь это я, дура, подала им идею! — Алла подавленно молчала. Нонна пыталась уговорить мужчин сойти в Кирове, она обещала им обязательно помочь с деньгами, документами и выездом в Москву. Псих молчал, чувствуя, что Нонна действительно может помочь, — они ей нужны, а для чего, он примерно догадывался; Лютый, которому надоели ее уговоры и заверения, сказал:

— Не закроешь пасть, похоронят тебя на родине.

Голос, взгляд и острый нож в руке подтверждали серьезность его слов. Но время шло, а до вагона, похоже, никому не было дела. Псих посмотрел на часы. Скоро двенадцать.

— Они чего, эти падлы железнодорожные, забыли про вагоны? — зло спросил Дубов.

Смирнов хотел поддержать вполне понятное беспокойство подельника, но, услышав приближающиеся шаги, настороженно замер. Послышался шум подъезжающего тепловоза.

— Цепляют! — прошептал Лютый и подмигнул Психу.

— Эти три на четвертый! — услышали они громкий голос. — На Казань пойдут.